Вадим Шефнер - Миллион в поте лица

С угла Костя обернулся и поглядел ей вслед. Она шагала, не оглядываясь, у нее была веселая, легкая походка. Вдруг она подпрыгнула, взмахнула рукой. Что-то отделилось от руки и полетело за каменную ограду. «Это она мой гвоздь закинула, – догадался Костя. – Ну и пусть!»

Оставшись один, он почувствовал себя очень усталым и очень голодным. Его обогнал трамвай с висящими на площадке людьми. На колбасе сидели двое мальчишек, и один из них ухитрился показать ему нос. Потом трамвай остановился, не доехав до остановки, – что-то в нем сломалось. Но Костя и не собирался ехать. Он все шел, и шел, и шел к себе на Васильевский. Чтобы заглушить голод, он решил прибегнуть к древнетибетской магии. Когда он дошел до Зверинской, он вел за собой триста двадцать пять белых тигров. Здесь он отпустил их, и они побежали в зоосад.

Над мостом летел морской ветер. Деревья Петровского острова тесно стояли у самой воды, жестикулируя ветвями, будто совещались. Им очень хотелось перейти на другой берег, но они не знали, как это сделать. Маленький буксир с громким названием «Третий Интернационал» тащил по реке небольшую пристань. «На этой пристани надо написать „Люба“, – подумал Костя. – Она живет и тихо плывет куда-то в своем имени, будто в этом плавучем домике… А когда она вырастет и станет называться Любовью, в какое здание она въедет?» Этого здания он представить себе не мог.

Костя сообщил тете Ане, что он опять пытался заработать миллион в поте лица и опять ничего не получилось. О Любе он почему-то не упомянул. Просто он помог одной тетеньке, но она бедная.

– Значит, ты от чистого сердца помог этой женщине?

– Нет, сначала не от чистого сердца, – признался Костя. – Понимаешь, она хитрая, но она и бедная. Когда я догадался, что она ничего не заплатит, я все равно еще вез тележку.

– Это хорошо. Это тебе зачтется, – объявила тетя Аня. – И не осуждай в душе эту женщину. Может быть, если бы она не была такой бедной, она не была бы такой хитрой.

Костя лег спать – и сразу проснулся. Но лег он вечером, а проснулся утром. А ему показалось, что прошел миг. Кто-то на миг окунул его с головой в мягкое, теплое безмолвие – и вот нет никакой усталости, он опять может шагать куда угодно. Тетя Аня уже вскипятила на буржуйке морковный чай и напекла овсяных лепешек. В комнате уютно пахло дымом.

Он пожелал тете Ане доброго утра и побежал умываться. Умывшись, потер ладонью голову и поднес ладонь к носу. Нет, керосином совсем не пахнет. Но вдруг еще чуть-чуть пахнет? Вернувшись в комнату, он попросил тетю Аню понюхать его голову.

– Уже ничуть не пахнет, – огорченно сказала тетя Аня. – Но ходит слух, что в Петроград идут два эшелона из Баку. Если начнется свободная продажа керосина, мы сделаем два керосиновых дня в неделю, – обнадежила она Костю.

Когда Костя скатился во двор, первым, кого он увидел, был Чепчик.

– Ну, заработал вчера? – спросил тот Костю.

– Фигу с маслом!

– И я фигу с маслом, – признался Чепчик обрадованным голосом. Ему было приятно, что не одному ему не повезло. – У меня работу шпана петербургская отбила. Стал помогать одной тетке – тут сразу двое подошли, один с финкой, другой с кастетом: «Ты откуда такой?» Ясно, пронюхали, что я с Васильевского. Ну, я-то не сдрейфил! Вынул гвоздь, одному – по зубатке раз! А другой – раз меня финкой! А я ему – раз по скуле! Тут другой меня – кастетом по чердаку! Ну, тут к ним еще восемь человек на помощь подошли и все на меня навалились. Тогда я стал отступать грудью вперед, обливаясь кровью.

– А почему у тебя никаких ран не видно? – поинтересовался Костя. – Ты сейчас должен бы в больнице лежать или даже в могиле.

– Сам лежи в могиле! – огрызнулся Чепчик. – Я не виноват, что на мне все очень быстро заживает.

Костя пошел во второй двор. Сегодня там были одни девочки. Они сидели на вершине поросшего травой ледника и старательно пели:

Увидев Костю, Нюта покинула поющих и сбежала вниз.

– Ты вчера где весь день пропадал? – строго спросила она.

Костя, не вдаваясь в подробности, сообщил, что ходил туда, где разбирают на дрова баржу, но миллиона опять заработать не удалось. Потом он равнодушным голосом добавил, что прошлую ночь провел в квартире совсем один. И ничего.

– И неужели не страшно было? – спросила Нюта.

– А чего бояться!.. Конечно, из зеркала все хотела вылезти в комнату какая-то мумия, да так и не вылезла. Кота побоялась… Но от зеркал, конечно, людям нет никакой пользы. Если б я был Главковерхом, я бы приказал все зеркала расстрелять.