Юнас Ли - Хутор Гилье. Майса Юнс

— Йёрген! Где Йёрген?

Мальчик явился на крик. Он был бледен, на лбу у него выступил холодный пот, но шел он бодро, стараясь придать своему лицу невозмутимое выражение. Все это время он вместе с судебным исполнителем втихомолку курил, закрывшись в кабинете фогта.

После ужина судья, капитан, фогт и адвокат снова сели за карты. Играли очень азартно, но неровно.

В соседней комнате, в обществе дам, волновалась мать: капитан, видно, совершенно забыл, что пора уезжать, — ведь им до дому дальше всех, а уже около десяти часов вечера! Тщетно старался фогт уговорить фру Йегер переночевать у них. Она решительно отказалась принять это любезное приглашение под предлогом, что Йегеру по ряду причин совершенно необходимо оказаться завтра утром дома.

Она покорно ждала, тайно мечтая, что маленькая сварливая фру Шарфенберг решится наконец войти в комнату к мужчинам и прекратить игру.

Однако игра затягивалась. Остальные дамы тоже не принимали никаких мер, надеясь, видимо, на решительность фру Йегер.

Наконец фру Йегер подозвала Ингер-Юханну.

— Пойди, пожалуйста, и напомни отцу, что уже поздно, — прошептала она дочери. — Только не говори, что это я тебя послала…

К одиннадцати часам, после того как фогт, уже стоя на ступеньках крыльца и провожая гостей, еще раз воспользовался своей привилегией и заставил всех девушек с ним поцеловаться, семейство Йегеров уселось наконец в коляску. Фогт обладал особым умением парировать все уловки, к которым прибегали девицы, чтобы уклониться от этого поцелуя, и всегда добивался своего.

Асессор и кандидат Хурн проводили коляску Йегера до ворот.

— Это они сделали не ради тебя, мать, и не ради меня, — ухмыльнулся капитан.

Он сидел на козлах, но все время оборачивался, чтобы слушать разговор в коляске, и время от времени вставлял свое замечание. Йёрген и Теа, которые весь день скромно держались в сторонке и больше наблюдали, чем участвовали в происходящем, взяли теперь реванш. Теа особенно гордилась тем, что из всех девушек ей одной удалось избегнуть поцелуя фогта.

И вот они ехали домой светлой, тихой июньской ночью, то в гору, то под гору — правда, теперь все больше вверх. Почти весь путь лошади проделали шагом, и лишь изредка, в конце спусков, Вороной и Соловый переходили на рысь.

Полмили по ровной дороге, когда все сидели на своих местах, лошади пробежали мелкой трусцой. Было душно; над лугами, покрытыми легкой дымкой, стоял влажный запах свежего сена.

Долговязый Ула зевал. Зевал капитан. Зевали и лошади. Йёрген клевал носом, Теа спала, укутанная в большую шаль матери. Время от времени их пугал шум горной речки, которая гудела и пенилась под мостом.

Ингер-Юханна тоже задремала и увидела во сне желтовато-коричневую жабу с маленькими любопытными глазками и опущенными углами рта. Жаба вдруг подняла в воздух свои передние лапки и, тряся толстым брюхом, неуклюже запрыгала ей навстречу…

Лошади внезапно остановились.

— Ой! — воскликнула Ингер-Юханна и, поеживаясь от холода, открыла глаза. — Мне кажется, я видела во сне фогта.

— Здесь нам придется сойти, — раздался сонный голос капитана. — Только мать и Теа могут остаться в коляске.

Начинало светать. Вставало солнце, его ясные лучи уже окрасили вершины гор; сперва, казалось, оно еще раздумывало, как бы исподтишка поглядывало на путешественников, а потом, вдруг решившись, выпрыгнуло, как золотой шарик, на гребень, озарило красным светом лесистые западные склоны и засверкало в мириадах капелек росы на горных лугах.

А путники все еще шаг за шагом подымались по склону.

В Гилье служанки уже ворошили сено.

— Хорошо, что мы наконец дома! — воскликнула мать. — Надеюсь, Марит не забыла, что нужно коптить форель.

Но тут с черного хода выбежала им навстречу Марит:

— А к нам вчера вечером приехал из города гость — ну, тот самый, что был здесь два года назад. Мы ему тогда еще ботинки чинили. Я решила, что лучше всего его поместить в голубой комнате.

— А, студент Грип! Он, видно, едет домой.

Мать бросила взгляд на Ингер-Юханну. Девушка на мгновение нахмурилась и быстро вышла из коляски.

— Завтра Йегер отправляется в горы на топографические съемки. Он поднимется высоко, до лугов Грённели, — поспешила сообщить мать Грипу. — В такое путешествие надо снарядиться как следует.

— Вот как!.. Значит, завтра утром он уже отбывает? — с некоторым разочарованием переспросил студент. — А я собираюсь, как в тот раз, побродить по горам, чтобы надышаться свежим воздухом. Мне это просто необходимо после столичной копоти и всей этой моей юриспруденции.