Константин Симонов - Последнее лето

«Все по графику, — снова подумал Серпилин. — Этих пустили вперед, с интервалом, чтобы не создали пробки».

Радость, которую он испытывал, обгоняя артиллерию, была сильней досады на задержки в пути. На их фронт двигалась такая сила, какую не под каждый праздник дают!

Гудков наконец обогнал голову колонны и, вырвавшись на свободу, снял пилотку и отер пот; на последнем десятке километров ему досталось — обгоняя, шел левыми колесами по обочине, на волосок от того, чтобы забуриться в кювет.

«Смело водит!» — с удовольствием подумал Серпилин, окончательно решив, что не станет заменять Гудкова.

Пока добрались до Кричева, пришлось обгонять ночью тылы еще какого-то хозяйства, судя по количеству бензозаправщиков — танкового.

Хозяйство — слово не военное, скорей мужицкое, и в прежнее время его в военном обиходе не было, а в войну оно как-то незаметно укоренилось. Сначала возникло как средство маскировки — чтобы не называть по номерам ни полки, ни дивизии, ни армии, — хозяйство такого-то… по имени, и все тут: хозяйство и хозяйство… А потом постепенно стало самым что ни на есть военным, необходимым словом. Отвечало сути дела.

Действительно, как еще назвать все то, что у тебя на войне в руках, будь ты большой или маленький начальник? Все, что нужно не только для самой войны, но и для людей на войне, — все при тебе. И то, чем воюют, и на чем едут, и чем землю роют, и чем людей кормят, и поят, и моют, и раны перевязывают — все должно быть при тебе, в твоем хозяйстве. Все. От боекомплекта до индивидуального пакета в кармане шинели.

А если чего нет или не хватает, значит, плохой хозяин.

За Кричевом, на втором километре, на повороте вправо, замигали фонариком. Наверное, не им первым — как-никак ждут уже третий час!

«Вот и мое хозяйство», — подумал Серпилин и при свете фонарика, продолжавшего гореть в руке регулировщика, увидел вылезавшего из «виллиса» Захарова. Все-таки встретил Захаров.

— Начальник штаба после обеда в штаб фронта укатил, — сказал Захаров после того, как, помня о сломанной ключице, осторожно обнял Серпилина. — Начальник оперативного отдела трудится. А у нас, членов Военного совета, как некоторые считают, свободное время всегда есть — куда захотел, туда и поехал!

— Ладно клепать на себя, — сказал Серпилин. — Много у тебя свободного времени!

Захаров даже при свете фонарика выглядел усталым.

— Сильно достается?

— По правде говоря, делов невпроворот. Особенно в последнюю неделю, — пояснил Захаров и кивнул на стоящего рядом подполковника: — Вот, взял с собой на всякий случай Прокудина. Если захочешь, оператор тебе по дороге всю обстановку доложит, какая на восемнадцать часов была.

— На месте по карте посмотрим, дотерплю, — сказал Серпилин, здороваясь с Прокудиным.

Он огляделся, может, еще кто стоит, с кем не поздоровался, и спросил о своем заместителе:

— Иван Васильевич не приехал?

— Хотел, да я отговорил, в полуприказном порядке, — сказал Захаров. — Приболел он.

— Опять рана открылась? — с тревогой спросил Серпилин.

— Нет, просто ангина старика прихватила. При его натуре завтра на ногах будет. Поедем?

— Поехали!

— А как?

— Как хочешь.

— Тогда к тебе назад сяду.

— А не вытряхнет тебя с заднего сиденья? Дорога-то, как я помню…

— Давно не был. Дорога теперь у нас лучше, чем Варшавское шоссе. Потрудились.

— Разрешите в вашу машину перейти, товарищ член Военного совета? — спросил Евстигнеев.

— Переходи. Небось заскучал там, в Москве, по фронту? Ничего, теперь снова поездим!

Евстигнеев не ответил, промолчал. Знал, что теперь не поездит.

Захаров и Серпилин сели в «виллис» и проехали первые несколько минут молча, привыкая к присутствию друг друга. Впереди шла машина с заместителем начальника оперативного отдела Прокудиным.

— Дорога действительно неплохая, — заметил Серпилин.

— Через семь километров на собственную армейскую свернем. Это пока еще фронтовая. Ну и наша дорога, пожалуй, не хуже… Уехал наш Бойко в штаб фронта, к начальнику штаба. А завтра с утра и нас с тобой вызывают к новому командующему фронтом. Поедем представляться.

Захаров чему-то усмехнулся. Серпилин не понял чему. Его поразило, что назначен новый командующий фронтом.

— А кого назначили?

— Неужто не знаешь, в Москве не сказали?

— Не знаю.

— Генерал-полковник Батюк. Вчера прибыл и принял фронт.

— А куда же… — начал было Серпилин, имея в виду прежнего командующего фронтом.