Илья Стогов - Десять пальцев

Священник вздохнул:

– Образовался кружок по изучению Писания. И две молитвенные группы. По воскресеньям в нашем бараке проводятся службы. Несколько человек готовятся к принятию таинства крещения. Как я могу все бросить?

Таких людей немного. Их и не может быть много. Христиане вообще нигде не являются большинством. Но они есть. Все вместе эти люди меняют лицо мира. Каждый день. По чуть-чуть. К лучшему.

Я тоже пытаюсь. У меня получается плохо, но я все равно продолжаю пытаться.

(И неважно, что жизнь задает вопрос, ведь мне известен ответ: я помню – казался бессильным Тот, сильней Которого нет!)

В жизни я много раз встречался с проявлениями сатанизма. О самом вопиющем проявлении я хочу рассказать вам сейчас…

В середине декабря 1996 года двадцать три латиноамериканских партизана из «Революционного движения имени Тупак Амару» провели, возможно, самую виртуозную акцию в истории мирового терроризма.

В здании японского посольства в Лиме в тот вечер должна была проходить вечеринка. Партизаны переоделись поварами и официантами и проникли внутрь. В разгар веселья они достали из-под одежды «калашниковы», после чего веселье продолжилось, но весело было уже не всем.

В заложники тупакамаровцам удалось взять целую толпу VIP-персон. В том числе американских дипломатов, тещу перуанского премьера и много кого еще.

Правительство отказалось выполнять требования партизан. А партизаны отказались покинуть здание. В результате следующие полгода ситуация пребывала в состоянии пата.

С крыш окрестных домов телевизионщики снимали, как восемьдесят заложников дни напролет пьют орандж-джюс, а их стражи играют во дворе в футбол. Жизнь вошла в привычную колею. Кончилась зима… потом весна… пришел май… и в мае последовал штурм, во время которого все партизаны были перебиты.

Тупакамаровцы знали, что обречены. Правительство опасалось, что на тот свет они постараются захватить с собой как можно больше народу. Но партизаны принципиально отказывались стрелять. И погибли все до единого.

В тот вечер, когда это произошло, я со знакомым по имени Дмитрий отправился выпить алкоголя в заведение «Манхэттен».

Дмитрий являлся достопримечательностью общегородского масштаба.

Все знали, что еще на заре перестройки этот длинноволосый, похожий на индейца парень в косухе зарегистрировал первую в стране официальную троцкистскую организацию и что без его участия не обходилась ни одна радикальная тусовка. Это не помешало Диме сделать офигительную журналистскую карьеру, стать примерным отцом двоих сыновей и получить степень доктора наук.

На тот момент Дмитрий писал для серьезного столичного издания. Вернее, издание было серьезным до того, как он начал для него писать. Как-то, откопав в газете бесплатных объявлений рекламу садомазо-салона, Дима пришел к редактору и попросил денег.

Редактор не понял и переспросил: зачем это ему деньги?

– Пойду в садомазо-салон.

– В садомазо-салон?

– Да. Проведу расследование методом погружения.

– В садомазо-салоне? Что ты будешь там расследовать?

– Как вы не понимаете?! Садомазохизм является важным фактором городской жизни! Нашему изданию очень повезло, что именно я первым наткнулся на его рекламу. Нужно спешить, пока материалы об этом заведении не появились в изданиях-конкурентах! Представьте, насколько подобные материалы поднимут рейтинг нашего издания!

Обалдевший, запутавшийся редактор представил, чтоi за материал сдаст ему Дмитрий, и заранее вспотел. Но денег все-таки дал.

Дмитрий был профессионалом своего ремесла. Ни в какой садомазо-салон идти он не собирался, а вместо этого пригласил меня попить алкоголя в «Манхэттене».

Клуб «Манхэттен» в том сезоне считался наиболее модным в городе. Он принадлежал довольно известному кинорежиссеру, и каждый вечер там давала концерт какая-нибудь знаменитость.

Денег под сенсационный материал удалось выбить немного, но нам хватило. Помню, как шатаясь, держась друг за друга, мы вышли из клуба на ночную набережную, а за нами бежал чумазый беспризорник, клянчивший:

– Дя-адиньки, денег да-айте!

Денег уже не осталось. Беспризорнику было велено идти на фиг. Обидевшись, мальчик сгреб с тротуара последние крохи почти стаявшего снега, слепил снежок и кинул в нашу сторону.

Дмитрий на секунду замер, потом прокричал воинственное междометие и рванул за мальчишкой. Чуть не упал, заблудился и вскоре вернулся ко мне.