Илья Стогов - Десять пальцев

Азия и так вызывала у меня депрессию. А после посещения местных святынь депрессия превратилась почти в истерику. Я ощущал себя так, словно остался последним христианином на свете.

Я вернулся в гостиницу. Нужно было успокоиться. Я стал вспоминать.

С чего я взял, будто остался один? В Улан-Удэ есть христиане. Здесь есть даже сестры-доминиканки. Правда, их всего три, но они уже здесь, они работают: кормят бездомных и выводят вшей у монгольских беспризорников.

Католического храма в Бурятии пока нет, зато по соседству, в Монголии, есть. Можно сесть на автобус, и всего через сутки я могу попасть на нормальную мессу. Говорят, приход там довольно большой: больше сорока человек.

Да что там Монголия! Всего в четырех часах лету отсюда, на Камчатке, живет мой знакомый священник, отец Себастьян.

Родом он из Индии. Он рассказывал, что чиновница из ОВИРа специально проверяла: отец Себастьян является первым за всю историю полуострова гражданином Индии, доехавшим до этих мест.

Дом отца Себастьяна в Петропавловске я искал долго. Оказалось, что дом расположен на холме и к дверям ведет очень извилистая тропинка. Я решил срезать угол, но как только сошел с тропинки, то ухнул в снег сразу по грудь. Причем, это был не предел: земли ногами я не чувствовал и медленно погружался все глубже.

Вроде бы очень привычное занятие: ходьба. Но не на Камчатке. На Камчатке ходьба – это опасный спорт. Что говорить про езду на диких горных автобусах?

На стене дома было написано:

Лавиноопасный участок.

Стойка машин и оставление детей без присмотра небезопасно!

Дом был самый обычный, наполовину деревянный, состоящий из шестнадцати квартир. Внизу, в парадной, дровяной складик. На дверях висят допотопные почтовые ящики.

Адрес католического прихода в Петропавловске я узнал через десятые руки. Я не был уверен, что адрес правильный. Поднимаясь по скрипучей деревянной лестнице, я представлял, как удивятся граждане, если я позвоню им в дверь и спрошу: не здесь ли находится церковь?

Над дверью нужной квартиры висел гипсовый рельеф. Опознать сюжет я не смог. Но уверенности, что адрес правильный, прибавилось.

Дверь мне открыл невысокий смуглый мужчина. Да, это адрес прихода. Нет, по утрам мессы не служатся, только вечером. Да, сам он священник. Нет, я его не оторвал, мы можем поболтать.

Сперва мы разговаривали просто стоя в прихожей. Потом я все-таки разулся, прошел на кухню, и отец Себастьян напоил меня индийским кофе. Над столом висела карта мира с надписью: «Вначале сотворил Бог небо и землю». Отыскать на этой карте точку, в которой я находился, было почти невозможно.

Русский язык батюшки был очень плох. Мы все-таки сползли на английский. Рядом с кофеваркой лежала книжка «Доктор Айболит» – именно по ней священник практиковался в языке и уверял, что месяца через три овладеет русским в необходимом объеме.

На тот день у меня была запланирована поездка на военном катере по Авачинской бухте. Я плюнул и никуда не пошел. До темноты разговаривал со священником, а в полседьмого мы пошли в часовню, где отец Себастьян служит мессы.

На самом деле «часовня» – это очень старый деревянный дом, висящий над склоном холма. Всего одна лавина – и местным католикам (всем восьмерым местным католикам) придется искать новое место для своих встреч.

Через двухметровые сугробы к дверям была протоптана узенькая тропинка. В помещении, где идут службы, на стене висело большое деревянное распятие.

Нас было всего двое: священник и я в качестве единственного прихожанина.

На протяжении своей жизни я участвовал во множестве богослужений. Самых разных. В том числе очень странных. Но никогда еще я не был единственным прихожанином.

Нас было двое в этой пустой, скрипящей деревянной коробке… Вернее, трое. Я, смуглый человек из Индии, которого я называл «отец», и Тот, Кто пообещал, что где двое или трое соберутся ради Него, там и Он будет с ними…

(Им было страшно идти сквозь ночь. Им на лица давила мгла. Но камень, который был выброшен прочь, оказался главою угла.)

А если не хочется лететь на восток, можно двинуть на запад. Говоря точнее, на юго-запад. В Среднюю Азию.

Там, всего в трех часах лету от Бурятии, среди песков живут братья-францисканцы. Согласно местной легенде, их церковь стоит на том месте, где некогда жил библейский пророк Иов, которого мусульмане чтут под именем Айюб.

Едва приехав в Самарканд, я, помню, купил себе туристическую карту. Что именно на ней изображено, понять я так и не смог.