Елена Арсеньева - Прекрасные авантюристки (новеллы)

И Шахерезада сделала правильную ставку: неослабевающее желание привлечь Россию к подножию Святого Петра делало самозваную императрицу очень интересной персоной для святых отцов. Когда-то тем же путем шел царевич Дмитрий, пообещавший Ватикану воистину златые горы и толпы покорных подданных. Но стоило ему воссесть на престол, как он моментально забыл обо всех своих обещаниях. Строго говоря, он ни единой минуты и не собирался их исполнять.

Шахерезада не заглядывала так далеко. Сейчас главное было хотя бы добиться приема в Ватикане. А уж там она надеялась на свои актерские способности и непобедимое обаяние. В конце концов, монахи они или не монахи, но обитатели Ватикана — какие ни есть мужчины, а значит, добыча ей по силам.

Тотчас по прибытии в Рим Шахерезада обратилась к кардиналу Альбани, декану Священной коллегии и протектору Польского королевства, и просила назначить ей время для свидания, но так, чтобы свидание сие держалось в секрете. Она желала увидеться с кардиналом в конклаве. [58] Конклав по-латыни — «запертая комната». Этим словом называется собрание кардиналов, которое происходит в изолированном от внешнего мира помещении. Напрасно ее уверяли, что и самые почетнейшие дамы не могут приближаться даже к внешнему окну конклава, она не переставала упорствовать в своем желании. И письма ее к Альбани становились все более воинственными:

«Наконец я решилась объявить себя со стороны Польши и отправиться в Киев; войска наши в 50 милях оттуда…»

К посланиям своим она приложила выписку из «духовного завещания императрицы Елизаветы».

Она также уверяла, что небо назначило ей венец для благосостояния церкви и счастья народов:

«Если я буду иметь счастье победить неприятелей, то не премину заключить договор с римским двором и употреблю все возможные средства, чтобы народ признал власть римской церкви».

В то же время Шахерезада обращалась к польскому министру в Риме маркизу Античи и встретилась-таки с ним. В первые минуты она его ошеломила своей красотой и этими невероятными веснушками, а также взглядом немножко искоса, что придавало ее глазам многообещающее выражение… К тому же она была умна и красноречива, словно десяток профессоров элоквенции. [59] Ораторского искусства. И заговаривать зубы она умела лучше, чем сотня знахарок: дескать, я имею на Архипелаге в своем распоряжении целый русский флот!

Впрочем, Античи был человек прозаический и не поддающийся очарованию — он очень скоро смекнул, что все ее томные взгляды, учтивости и выдумки преследуют одну цель: получение денег. Так что денег он ей не дал.

Шахерезада почувствовала себя так неуверенно, как никогда раньше. Сказочный русский трон под нею шатался все сильнее, из короны выпадали бриллианты, мантия трещала по швам… Ей уже недоставало денег на содержание двора, а если так пойдет дальше, то и самой скоро нечего будет есть!

И тут Шахерезада вспомнила об английском посланнике Гамильтоне, который помог ей получить паспорт, когда она проезжала через Неаполь. Она написала Гамильтону с просьбой одолжить ей семь тысяч золотых, а заодно, чтобы укрепить доверие к себе, посвятила его в свои планы завоевания России и рассказала очередную сказку из серии «Тысячи и одной ночи». Как всегда, она была удивительно многословна… впрочем, вполне в духе эпистол того времени.

Увидев под сим посланием подпись: «Принцесса Елизавета Всероссийская», Гамильтон не на шутку встревожился, поняв наконец, кому оказал услугу. Повторять ошибку он не намеревался. Гамильтон был в добрых отношениях с императрицей Екатериной, ну а Алексея Орлова вполне мог называть хорошим другом. Поэтому он отправил письмо Елизаветы английскому консулу в Ливорно сэру Джону Дику, который тоже был дружен с Орловым. Таким образом, сведения о местопребывании самозванки Орлов получил одновременно и от сэра Дика, и от своего посланца Осипа де Рибаса. Все это граф Алексей Григорьевич сообщил Екатерине и вдохновенно приступил к своему плану, согласно которому он намеревался захватить самозванку.

Шахерезада жила в Риме близ Марсова поля. И вот вдруг рядом с этим домом стал бродить какой-то незнакомец, выспрашивающий все о принцессе. Наконец он добился у Шахерезады приема и назвался лейтенантом русского флота Иваном Христенеком. Он уверял Шахерезаду в величайшем расположении к ней графа Алексея Орлова.

Шахерезада приняла выражения почтения, но скоро прекратила аудиенцию. Все-таки она наследная принцесса, а тут какой-то лейтенант… вдобавок не слишком-то симпатичный! Вот если бы явился сам Орлов…