Саймон Скэрроу - Братья по крови

Муза страдальчески покачал головой.

– Нет, это всё.

– Тогда хвалю, друг мой, – похлопал его по руке Нарцисс. – А теперь отдыхай. Поправляйся.

Уголки губ Музы чуть заметно приподнялись в улыбке блаженной усталости, тело обмякло. Нарцисс выпустил его руку и двинулся к двери, жестом веля Септимию следовать за собой.

– Ну вот, теперь мы знаем.

– Что ты думаешь делать? – тихо спросил сын. – Нужно предупредить полководца Остория.

– Я думаю, незачем. Пускай он лучше ничего не знает. Этот вопрос следует уладить тихо. Вслед за лазутчиком Палласа нам нужно послать своего человека. Выследить мерзавца и поставить точку во всем этом заговоре. А посланец заодно предостережет Катона с Макроном. – Нарцисс мрачно усмехнулся. – Не думаю, что они будут рады какому-либо известию, полученному от меня, но предупредить их об опасности – что может быть честней и благородней? Кроме того, когда-нибудь, глядишь, они могут мне снова понадобиться. Увидим.

Септимий пожал плечами, а затем спросил:

– И кого же ты думаешь послать?

Нарцисс, повернувшись, смерил сына взглядом.

– Я думаю вот о чем, мальчик мой: купи-ка себе теплой одежды. Я слышал, климат в Британии и летом-то суровый.

– Я?! Ты, должно быть, шутишь.

– А кому мне еще довериться? – возбужденной скороговоркой заговорил Нарцисс. – Я тут сам занят по уши, руками и ногами держусь за свою должность при императоре. Я ведь не глупец, мальчик мой, и все вижу. Некоторые из моих соглядатаев уже перебрались под крыло к Палласу, а другие об этом подумывают. Ты же – лучший из моих поверенных и единственный, кому я могу доверять безоглядно, хотя бы потому, что ты мой сын. Так что, кроме тебя, послать мне некого. Если б я мог, то уже сделал бы это. Ты ведь понимаешь?

Он посмотрел на сына мягко, просительно, и тот нехотя кивнул:

– Хорошо, отец.

Нарцисс приязненно сжал сыну плечо.

– Вот и хорошо. Ну, а теперь мне пора обратно во дворец. Император ждет к ужину. А ты обо всем здесь позаботься. Приберись, дай денег Анку…

Септимий ткнул большим пальцем в сторону столешницы:

– А как быть с ним?

Нарцисс мельком глянул на прикрытого лохмотьями бывшего соглядатая своего врага.

– Он больше не нужен ни нам, ни кому-либо еще. Так что – ножом по горлу, лицо изуродовать до неузнаваемости, и в Тибр. Паллас, я думаю, уже хватился. Так что пускай его Муза исчезнет без следа, а хозяин попереживает, самовлюбленный ублюдок… Всё, действуй. Я пошел.

Британия, июль

– О боги, боги, – укоризненно поцокав языком, вздохнул сириец. – Я вижу, эта вещь побывала не в одной переделке.

Он изучающе оглядывал панцирь Катона, поводя пальцами по вмятинам и ржавчине, образовавшейся в желобках, изображающих рельеф мускулатуры. Затем он повернул его тыльной частью.

– Здесь хоть немного получше. Чего и следует ожидать от одного из самых бесстрашных офицеров императора… О подвигах префекта Квинта Лициния Катона ходят легенды.

Прежде чем ответить, тот иронично переглянулся со своим другом центурионом Макроном:

– Легенды? Ну да, во всяком случае, среди торговцев доспехами…

Сириец смиренно потупил голову, после чего поставил панцирь и повернулся к Катону со слегка виноватым выражением.

– Увы, господин, но мне думается, что восстановить эту вещь обойдется дороже, чем она на самом деле стоит. Само собой, я рад буду дать справедливую цену, если вы захотите обменять эту вещь на новую.

– Справедливую… держи карман шире, – благодушно проворчал Макрон со стула, на котором вольготно расположился: ноги вытянуты вперед, мощные руки сложены на груди. – Не слушай его, Катон. Я лучше пошлю кого-нибудь из ребят в кузню оружейника, и тот подстучит, где надо, молоточком за цену в разы более скромную, чем этот негодяй заломит за замену.

– Воля ваша, благородный центурион, – мягко ответил сириец, – только каждый удар, как вы изволили выразиться, молоточком по этому панцирю может ослабить всю вещь целиком. От него доспех местами становится хрупким. – Он с участливо-почтительным видом повернулся к Катону. – Мой дорогой господин, я ведь себе этого не прощу. Я ночами спать не буду из переживания, что вы отправитесь на войну с этими жестокими варварами в панцире, который может подвергнуть вашу жизнь опасности, а Рим – лишить услуг одного из сильнейших офицеров империи.

Макрон цинично гоготнул на всю палатку.

– Не позволяй этому шельмецу залучить тебя в сети. Нет ничего плохого в том, что твой доспех слегка починен. На параде оно, может, смотрится не самым лучшим образом, но свое предназначение оправдывает сполна.