Айдын Шем - Нити судеб человеческих. Часть 2. Красная ртуть

Но Камилл надеялся, что то, что не поддается его пониманию сегодня, все же раскроется для него в более или менее близком будущем. Ведь еще многие свойства нового минерала не были исследованы, не все тесты, предложенные Камиллом, были выполнены - это требовало времени, много времени, если учесть то обстоятельство, что ряд исследований надо было проводить в других научных учреждениях.

Очень, очень удручало то, что не удавалось получить сведений о спектре свечения, который странным образом почему-то не проявлялся. А спектральные характеристики были чрезвычайно важны для понимания процессов, происходящих в этой необычайной ртути!

Необычайной - это мягко сказано! Это было таинственное, мистическое вещество! Об этом теперь говорили между собой не только обескураженные спектроскописты, но и те, кто исследовал другие характеристики «красной ртути». А ведь они многого не знали о ней! И только Камиллу было известно вовсе уж невообразимое, никак не укладывающееся в представления современной науки, свойство этой ртути вдруг взрываться, и взрываться в кольцеобразном состоянии! И еще явления, предшествовавшие ее появлению в подземной полости…

Он вышел к парапету над спуском к Москве-реке, откуда открывался дивный вид на столицу, постоял немного, наблюдая, как гаснут огни засыпающего города-труженика. Затем так же неторопливо пошел в сторону громады здания Университета - здесь окна не гасли, наступали самые активные часы студенческой жизни.

Перебрав в сознании все лежащие более или менее на поверхности представления о свойствах вещества, Камилл, никак не мог найти ниточки, за которую можно было ухватиться и обрести с ее помощью выход к пониманию поразительных наблюдаемых фактов. Нужен был консилиум. После получения всех запрошенных данных из лабораторий, проводящих анализы, предстоял доклад на семинаре, который и явится таким консилиумом. Но Камилл уже чувствовал, что ничего этот консилиум, будь он даже проведен с привлечением ученых из других институтов Академии, не даст - тут нужна помощь подсознания, внезапное озарение! А, может быть, и это не поможет…

К тому же Камилл все более утверждался в правильности своего решения скрыть от научной общественности способность красной ртути взрываться в конфигурации замкнутого контура. Такое утаивание было противозаконным, но сообщение об этом страшном свойстве красной ртути было бы еще более тяжким преступлением, преступлением перед человечеством.… Так, во всяком случае, казалось Камиллу.

Обойдя по безлюдным аллеям и дорожкам огромное здание, он вышел к так называемой «клубной части» Университета. Здесь были остановки маршрутных автобусов-экспрессов, и тут же всегда можно было поймать свободное такси. Вскоре дребезжащая «Волга» уже несла его на Котельническую набережную…

Больше всего на свете Валентин любил женщин, но эту свою страсть он, как достойный мужчина, не афишировал. На втором месте его пристрастий было кино, и эту свою слабость он не находил необходимым скрывать. Ну и как каждый москвич он любил выпить пива, что мог себе позволить не всегда, ибо над всеми его страстями возвышалось дело , которое требовало трезвого ума. Чтобы быть правильно понятым в наше весьма приниженное время, вознесшее на пьедестал добывателей денег, я должен пояснить, что имеется в виду дело не в смысле business , а в смысле life-work – дело жизни, смысл бытия. Главным жизненным интересом Валентина была его наука – лингвистика, древние языки, и в этой сфере, между прочим, он достиг самых высоких степеней. И при всей своей приверженности к науке он мог отменить корпение над фолиантами ради дружеской пирушки или, как уже намекалось, ради хорошенькой простушки. Но свой сорокавосьмидневный трудовой отпуск, даже при отдыхе на Черном море, проводил в общении с рукописями и уже упомянутыми фолиантами, прихваченными с собой.

Из старых, еще из узбекистанской поры, товарищей только он, Валентин, и оставался у Камилла в Москве. Оба они были из числа неочарованных государством и тем нам интересны.

Созвонившись с вечера, друзья договорились просмотреть на раннем утреннем сеансе новый кинофильм, чтобы потом поспешить в научные залы Библиотеки имени Ленина. Однако на выходе из метро их внимание привлекла палатка, коварно предлагавшая спешащим по разным своим делам москвичам недавно завезенные запотевшие бутылки «Жигулевского» и готовящиеся в высокой электрической кастрюле приятно пахнущие сосиски.