Михаил Попов - Цитадель тамплиеров

Тот твердо сказал:

— Отныне стража в городе будет наша. В город войдут рыцари отрядов Раймунда и Конрада. Если тамплиерам это не понравится, наши блокируют Храм с капитулом и резиденцию де Торрожа, Комтурам крепостей будут разосланы приказы. Надеюсь, то же самое вы, ваше святейшество, внушите своему клиру, и во всех церквях зазвучат соответствующие проповеди. В один день, может быть даже, в один час, с господством храмовников.

— И скоро ли? — поинтересовался его святейшество.

— Думаю, скоро, — сказал великий провизор.

В свое время барон де Кренье, подвыпив, рассказывал Анаэлю историю, будто бы приключившуюся J! во Втором крестовом походе у крепости Градин. Ее осаждали сельджуки. Ее защитники-рыцари обессилели без еды и воды, которую выдавали по одной чашке в день. Голод, жара… Сарацины ждали, когда эта крепость сама упадет им в руки, как перезревший плод. И вот священник местной церкви, рывшийся постоянно в земле, набрел на мощи святого Бонифация. Им было лет шестьсот. Готовые умереть от истощения крестоносцы встали на ноги, взяли свое оружие, рыдая от счастья, бросились на сарацинов и обратили их в бегство.

Увидев мощи неведомого святоши, взятые разбойниками в ограбленной церкви Депрема, Анаэль вспомнил эту историю. Ему пришло в голову, что если отец Мельхиседек нежданно-негаданно вновь обретет эти затхлые кости, он взовьется от радости.

Под ногами похрустывал тонкий ночной ледок. Близился рассвет.

Подойдя к домику священника, Анаэль постучал кулаком в щелястую дверь. Неказистый домик был сложен из камня; никто оттуда не отозвался. Постучав еще, Анаэль приложил ухо к щели. Там было тихо. Может, хозяин отбыл? Навряд ли. Спит? Не мертвым ли сном?

Анаэль надавил на дверь. Поддалась. Вошел внутрь. Пришлось двигаться на ощупь. Нашел еще дверь и куда-то вошел. Долго присматривался, напряженный, как тетива. Здесь было светлее. Ленивый рассвет сочился в подслеповатое окно. Анаэль стоял посреди комнаты, в углу которой распластался, судя по всему, покойник: борода торчком, руки вдоль тела.

Мертвецов Анаэль не боялся. Теперь он задумался, как быть. Во всяком случае не стоило сломя голову мчаться в Иерусалим, к тайнику прокаженного Бодуэна.

Надо было стать рыцарем или священником, чтобы проникнуть в самое средоточие тамплиеров, в их капитул. Первой ступенькой было бы как-то устроиться в этой Богом забытой церкви.

— Кто ты? — раздался скрипучий голос.

Анаэль вздрогнул, но легкий испуг был недолог. Мельхиседек как бы ожил.

Вскоре уже мерцал светильник, и гудела печь, варилась похлебка. Серые косточки, принадлежавшие, якобы, ранее святому Никодиму, произвели настоящее чудо, подняв умиравшего старика со смертного ложа.

С удивлением, и немалым, бывший ассасин-убийца, бывший разбойник и прокаженный, друг иерусалимского короля, увидел счастливые слезы отца Мельхиседека, узревшего реликвию и оттого возвратившегося в земную юдоль.

Анаэль в одночасье стал настоятелю самым родным. Душераздирающая история, выдуманная о себе Анаэлем, принята была с сочувствием и доверием. Анаэль поведал, что сам он — священник, рукоположенный в сан Иерусалимским патриархом. Но сразу-де испытал гонения завистников…

А священную реликвию вырвал из грязных, кровавых разбойничьих лап. Эти люди глумились над ней!

— Мое сердце не вынесло. Улучив момент, я убил вожака и бежал, забрав мощи святого Никодима. Теперь прошу одного: дозвольте остаться при вас и замаливать тяжкий грех. Ибо не следует служителю Господню поднимать руку на Божье создание.

— Не казнись, брат Марк — так назвался Анаэль, — ты истребил созданье не Божье, но дьяволово.

— Вы позволите мне остаться? Идти мне некуда. Да и незачем.

Отец Мельхиседек всплеснул руками.

— Ведь эти следы, — продолжал брат Марк, коснувшись своего лица, — отпугивают людей, не наделенных даром духовного зрения. Не станешь каждому объяснять, что это — следы сарацинских пыток.

— К несчастью, ты прав, — вздохнул старик. — Ни один приход не примет пастыря с таким лицом.

Марк-Анаэль поцеловал тощую, жилистую руку Мельхиседека.

— Оставайся, брат Марк, обязательно. Я слабею, ты мне поможешь.

«Брат Марк» молитвенно сложил руки.

— Да воздастся вам за доброту.

Мельхиседек благословил урода.

Как и следовало ожидать, подъем духа отца Мельхиседека был кратковременным. Старик слег. «Брат Марк» волновался, что он отойдет, не выполнив все, что требовалось, и прислуживал с особым усердием.