Михаил Попов - Цитадель тамплиеров

Граф де Ридфор, разбуженный шумом, вышел навстречу его величеству. Рассмотрев экипировку короля, он спросил, не собирается ли тот прямо сейчас атаковать Саладина.

— Нет, — весело сказал Гюи, — пока нет. Я собираюсь всего лишь объехать позиции. Не хотите ли, граф, составить компанию?

После недолгих сборов де Ридфор был в седле. И они поскакали вниз по склону к извилистому ручью и брошенной ферме.

По мнению его величества, оттуда было легче всего рассмотреть положение обеих армий.

Де Ридфор, не споря по существу, заметил, что прогулка не безопасна; оттуда до сарацин — не более тысячи шагов.

— Вечно вы ворчите, граф, — пожурил его Гюи истинно по-королевски, и де Ридфора передернуло.

Лузиньян вырвался на свободу. Он упивался ролью монарха, чувствуя, как ребенок, что учитель не посмеет его приструнить.

— Ну вот, взгляните, граф, — они уже ехали вдоль ручья, огибая молодые миртовые деревья. Король показывал на свой лагерь, а де Ридфор посматривал на вражеский, понимая; что их оттуда отлично видно и вот-вот атакуют. Придется, значит, ретироваться под прикрытие своих арбалетчиков.

— У нас одиннадцать тысяч всадников, — продолжал король. — Не считаю пехоту и оруженосцев. Внушительное зрелище, да?

— Меня беспокоит, что Саладин их рассматривает.

— Однако и мы, клянусь казнями Страшного суда, ясно видим всех сарацин, — парировал король.

Миновали новый изгиб ручья.

— Что вы скажете об их численности, де Ридфор?

— Думаю, сабель у них чуть больше, чем у нас мечей. Есть копья, но их подсчитывать не берусь. Много. И Саладин показал не всё.

— При надлежащем командовании сотня рыцарей рассеет три сотни степняков.

— Не совсем так. Во-первых, у султана больше горцев, во-вторых, его мерхасов можно приравнять к нашей тяжелой кавалерии.

— Да, да, — рассеянно сказал король и показал свите, чтобы она приотстала.

Гюи и де Ридфор стремя в стремя ехали шагом по берегу в тишине, нарушаемой только храпом коней да птичьим гамом из рощи на том берегу ручья.

— Я ведь специально привез вас сюда, граф.

— Я догадываюсь.

— Почему вы не говорите мне «Ваше величество»? — неожиданно спросил Гюи, но де Ридфор так посмотрел, что он смешался. — Ну, ладно, пустое. Впрочем, тут вот в чем дело, граф: меня все оставили.

— Что вы имеете в виду?.. — де Ридфор подчеркнуто не сказал «Ваше величество».

— Что сказал, то и имею. Брат Гийом, скрашивавший мое шумное одиночество во дворце, куда-то исчез. Вы с ним не в ладах? Ведь он мил. Ну, ладно, об этом после. Так вот… Знаете, что мне почудилось в тронном зале, когда я объявил, что сам поведу армию? Я думал, что это — переворот, клянусь спасением души.

— Я вас не очень понимаю.

— Да, я много говорю. Как бы это выразиться… Захотелось мне стать королем, вот что!

— Разве вы не король?

— Не надо, граф, не стоит. Все-таки я закончу… Лишь овладев троном и властью, я понял, что власть мне бросили, как собаке кость. Подложили, как подкладывают сыр в мышеловку.

— Иерусалимское королевство не столь обширно, как, скажем, Франция, но все же не стоит его равнять с куском сыра.

Гюи надрывно вздохнул.

— Мне кажется, граф, вы делаете вид, что не понимаете меня.

— Я редко притворяюсь, Ваше величество.

— Не называйте меня так, — глухо попросил Гюи, — я не знаю, что делать. Все готовы беспрекословно подчиняться, но это парализует волю. Рыцари мне салютуют, солдаты сходят с ума от счастья при моем появлении, а я не знаю, что мне делать. Зачем мы начали эту войну? Войну, в какой Великий магистр ордена тамплиеров увиливает от командования армией. Для чего все это затеяно, граф?

Лошадь короля развернулась, и он оказался лицом к лицу с собеседником.

— Чтобы потерять Иерусалим, — неожиданно для себя бухнул де Ридфор.

Разговор бы продолжился, когда бы не стрела, выпущенная из рощи с того берега. Оттуда с шумом прыгали в воду конные сарацины. Двое, трое, пятеро. Король и Великий магистр обнажили оружие. Свита была в полусотне шагов, и сарацины могли обезглавить католическую армию. Де Ридфор пришпорил коня и налетел на передового, выбиравшегося из воды всадника. Тот успел подставить клинок и отвести удар от головы. Но меч опустился на голову коня, и сарацин, ругаясь и потрясая саблей, съехал обратно в ручей. Со вторым де Ридфор справился без меча. Он занес его, когда лошадь вопившего курда стала передними копытами на влажный обрыв берега и подтягивала задние ноги. Но тяжеловес-жеребец де Ридфора ударил ее мощной грудью с бронзовыми шишаками, и она вместе с хозяином рухнула в быструю воду ручья.