Михаил Попов - Цитадель тамплиеров

Целый месяц прошел в мелких стычках. За сто лет военного противостояния Назорей и сарацины как следует изучили друг друга. Курд, сельджук, сириец не падали в обморок при появлении закованной в сталь скульптуры с длиннющим копьем, а латинского или английского рыцаря не смущали феерическая джигитовка воинов ислама и мелькание их проворных сабель. Опытный рыцарь побеждал суетливого сарацина, а ловкий сарацин — спесивого рыцаря.

Саладин попробовал применить старинную хитрость; стал кружить по Хайертской долине, делая вид, что не уверен в своих силах и предоставив тяжеловесной коннице атаковать тень своего войска. Но еще свежи были воспоминания о том, как изможденную латинскую кавалерию избивали кочевниками на легконогих лошадях. Даже сам Танкред когда-то едва унес ноги из такой ловушки.

Гюи приказал своему войску остановиться. Саладин тоже остановил своих.

Долина напоминала огромное мелкое блюдо. С одной его стороны стояли шатры крестоносцев, с другой — дымились костры мусульман. В отдалении виднелись каменные постройки.

Выйдя утром из своего шатра, его величество поинтересовался:

— Как зовется этот город?

Отозвался барон де Бриссон, изучивший окрестности:

— Этот город называется Хиттин, Ваше величество.

— Что за варварское слово! — воскликнул король.

— Город очень старый, Ваше величество, — сказал барон. — Имеются еще римские постройки.

— Глупости, римляне не давали варварских имен своим городам!

Пейзаж был хорош: аккуратные купы миртовых деревьев, извилистый ручей, квадраты сжатых полей, симметричные строения из белого камня. Портили впечатление дымы в лагере Саладина.

Граф де Ридфор, великий провизор граф де Бурже, Конрад Монферратский и другие владетели поставили свои шатры в отдалении от королевского. Брат Гийом смиренно следовал за Великим магистром. Его повозка давно уже двигалась в голове обоза. За нею изо дня в день следили из соседних повозок, и особо присматривали шпионы, переодетые оруженосцами, водоносами и маркитантами. Они докладывали одно и то же: монах ни с кем не общается и уклоняется от разговоров. Наученный горьким опытом, Великий магистр не верил ему. Де Труа следил за братом Гийомом, облачившись в одежды рыцаря ордена святого Лазаря. Это ему позволило не открывать лицо. Вместе с тем он не рисковал особенно приближаться к повозке брата Гийома.

В полусотню охраны обоза граф отбирал людей, прибывших в Палестину недавно, притом из Ирландии или Галиции. Чтобы рядом с монахом не появились его знакомые и чем-то ему обязанные.

Де Труа, не доверяя и рыцарям из конвоя, и шпионам де Ридфора, ждал, что вот-вот брат Гийом соскользнет с облучка и затеряется в утреннем тумане. Его мучила мысль, что все же монах каким-то образом направляет события. Являлось желание сзади подъехать и рубануть топором беззащитную голову брата Гийома… Увы!.. Он был убежден и убедил графа де Ридфора, что брат Гийом отправился с армией не для прогулок. Он что-то планирует и выжидает момента действовать. Оставалось следить за каждым его шагом в надежде перехватить его руку.

Великий магистр внимательно слушал суждения де Труа. В сущности, он боялся монаха. Имея под командованием пять тысяч вооруженных людей, заманив врага в гущу этой железной толпы, он страшился прикоснуться к нему. Будто отдаст приказ уничтожить брата Гийома, и тотчас все войско провалится в тартарары; тогда начнется самое страшное.

Шатер Великого магистра был разделен на несколько отсеков. В одном находилась походная кровать, в другом — походный стол. В третьем помещались телохранители, в четвертом — слуги. А позади в шатре был карман с отдельным входом на случай, если Великому магистру понадобится принять кого-то секретно. И на привалах ночами здесь появлялся Реми де Труа. Они говорили шепотом.

— Он не отходит от своей повозки, разве что по нужде, и то — редко, — шептал де Труа.

Де Ридфор оттягивал ворот своей кольчужной рубахи, она натирала кадык.

— Вы пришли рассказать, как работает его желудок? — как-то спросил он.

— Нет, разумеется, мессир. Но докладываю, что наш подопечный ни с кем не уединяется. Сам правит лошадьми и все такое. Словом, ведет себя по-прежнему.

— Может быть, зря мы к нему привязались? Что предлагаете?

— Я прошу у вас права дать мне право задерживать всех подозрительных.

— Как вы их будете определять?

— По их поведению. Сейчас у меня на примете двое таких. Одного я бы немедленно допросил. Он с виду — кузнец, но я не уверен…