Дэвид Чейни - Путь меча

Фумио резко прервал его:

– Мы же условились! Никакой политики! Я не хочу портить нашу первую почти за десять лет семейную встречу.

Йоши закончил свой рассказ, ответил на вопросы и под конец попросил извинения: он хотел пойти навестить единственного отсутствующего члена семьи.

Йоши стоял на коленях на подушке перед занавесом в комнате матери. Хотя снаружи было еще светло, ширмы и занавесы затемняли комнату.

Госпожа Масака сидела на занавешенном возвышении, всматриваясь в сына сквозь занавес. Она была очень обрадована его посещением. Йоши чувствовал радость в ее голосе, когда она задавала один вопрос за другим. Он рассказал ей смягченный вариант истории своих приключений, от момента ухода в Киото до возвращения в Окитсу во власти духа ронина.

– Теперь, когда монахи заклинанием прогнали злого духа, у меня остался нерешенный вопрос, – сказал он. – Как я могу далее принимать помощь и дружбу Нами, зная, что рано или поздно я вызову ее мужа и совершу свою месть.

Заговорив о Чикаре, Йоши заметил перемену в поведении матери. Она стала холоднее, когда Йоши спросил ее мнения и попросил совета.

– Я никогда не одобряла брак Чикары и Нами, – сказала она под конец. – Этот человек – интриган, он считается только со своими эгоистическими желаниями; и все же я, хотя он был мне неприятен еще до смерти Генкая, я должна признать, что он достаточно пострадал, – голос госпожи Масаки дрогнул. Она продолжала: – Чикара потерял свои земли и богатство. Он уже немолод, и у него нет наследника. Мы все видим, что Нами пренебрегает своими обязанностями и избегает его, – ее голос зазвучал твердо. – Забудь о прошлом, – продолжала она. – Перестань жить мыслями о человеке, который вряд ли помнит о твоем существовании.

– Мама, я дал клятву, Я не могу это изменить.

– Ты упрямый человек. Знай, что боги не будут помогать тебе в твоем намерении. Послушай меня и забудь Чикару. Есть более важные вещи, чем полузабытая клятва.

– Я не забыл, – сказал Йоши.

Тонкие, с голубыми прожилками, руки госпожи Масаки беспомощно взметнулись. В голосе зазвучала безнадежность:

– Почему я не могу убедить тебя, что ты зря теряешь те годы, которые боги тебе отпустили? Подумай о женитьбе, о собственных детях. Я бы хотела управлять твоим хозяйством, вместо того чтобы жить из милости у моего кузена Фумио.

– Когда я выполню задуманное.

– Бедный мой глупый сын! – воскликнула госпожа Масака.

Айтака через неделю вернулся в Киото. Он оставил свой адрес и просил Йоши навестить его, когда он сможет. Во время весенних месяцев Йоши занимался фехтованием. Когда колокола храма Сейкен-джи возвещали час зари, он вставал и занимался упражнениями для укрепления физического состояния и тренировался с мечом. Он повторял установленный цикл движений до тех пор, пока не покрывался потом. Ощущения потока крови в сосудах и возвращающейся силы были как крепкое вино.

Весеннее солнце сияло сквозь деревья, росшие вокруг заднего двора. Тучи стрекоз носились над травой, подобно живой радуге из света и красок. Глубоко вдыхая сосновый аромат горного воздуха, Йоши сочинил стихи:

Хорошо было жить опять полной жизнью. Он проводил вторую часть дня с Нами, читавшей ему вслух романы.

– Жизнь не такая, – сказал он однажды. – Битвы, о которых ты читаешь, – романтические выдумки. Я знаю. Когда людей убивают туземцы, они истекают кровью, как свиньи. Ничего нет прекрасного в человеке, внутренности которого свисают из раны, а он со стоном пытается засунуть их обратно в живот.

– О Йоши, ты ужасен. Пожалуйста, не говори так. Ты лишаешь меня одного из моих немногих удовольствий. – Говоря это, Нами вдруг поняла что-то такое, от чего у нее задержалось дыхание, и она отвернулась, чтобы скрыть покрасневшие щеки. Удовольствие заключалось не в чтении. Удовольствием была возможность проводить целые дни с Йоши. На нее нахлынули те же чувства, которые она испытывала, когда ей было только четырнадцать лет и она была влюблена в старшего, знающего светскую жизнь кузена из Киото.

Весна, яркое солнце, ароматный воздух, ветерок, веющий сквозь сосны и близость Йоши – все это способствовало тому, чтобы направить ее мысли в запретную сторону. Что, если бы они… «Будда, дай мне силу, – думала она, – я не должна…»

В первый день пятого месяца, когда Нами обмахивалась веером и читала недавно появившуюся романтическую повесть, Йоши объявил: