Дэвид Чейни - Путь меча

– Здесь его нет. Мы зря теряем время, – сказал один.

– Лошадь нашли поблизости отсюда. Он должен быть недалеко, – ответил другой.

– Идем, поищем в бамбуковой роще за полем.

– Минутку. Проверь сначала стог.

Йоши распластался на земле. Он услышал свист меча. Он весь напрягся. Еще взмах меча… и еще… Сено слежалось плотно, благодаря этому лезвие не доставало его.

– Попробуй острием. Ты не достанешь низа.

Внезапно изогнутое лезвие вонзилось в землю в нескольких дюймах от головы Йоши. Оно было сердито выдернуто.

– Я только порчу лезвие. Если хочешь, попробуй своим мечом, – проворчал самурай.

– Ладно. Сено воняет. Фу… в нем никто не мог бы спрятаться.

– Ну, я зажгу его на всякий случай.

– Ты достаточно много времени зря потерял. Надо идти. Идем, садись на лошадь. У меня чувство, что он далеко отсюда.

Йоши слышал, как лошади ускакали. Он лежал неподвижно до конца дня, потом, весь занемевший и голодный, выполз из своего стога и осторожно пробрался к бамбуковым рощам, разбросанным по равнине к северу и к западу.

Когда солнце село, он нашел укромное место в зарослях бамбука, там он спрятался и переночевал. Несколько раз проезжали мимо вооруженные люди верхом. Месяц выглядел просто тоненьким ломтиком, он не освещал рощ, и спрятаться от патрулей было нетрудно. В течение всего следующего дня он прятался, а ночью шел. Такой распорядок стал для него обычным и в следующие дни, следующие недели. Став объектом облавы, он был вынужден отказаться от намерения идти на юг. Вместо этого он повернул к северным горам и там исчез из мира даже более надежно, чем если бы стал монахом. Он был теперь эсемоно – презренное существо, нищий, создание, живущее в тени, на краю мира, в самых безлюдных, девственных областях горных лесов…

Голова Йоши опустилась, он очнулся и стряхнул раздумье. Он все еще сидел в холодной горной молельне перед гаснущим очагом. «Ну, – сказал он себе, покачав головой, – вспоминать прошлое незачем». Почти два года он скрывался. Не надо больше откладывать. Пора приступать к выполнению плана, который он составил давно. Овладеть фехтованием, потом разыскать князя Чикару и призвать его к ответу. Теперь, благодаря погибшему путешественнику, у него была приличная одежда. Он побреется, причешется так, чтобы его невозможно было узнать, и завтра же отправится на поиски знаменитого фехтовальщика Наонори Ичикава и попросится к нему в ученики. Ведь Ичикава когда-то написал Ханзо, как ему понравилась гравировка на мече! Это была сталь работы Ханзо, а гравировал он, Йоши. Да. Он напомнит ему о письме и попросит у него работу. Он отправится в Сарашину, в академию Ичикавы, завтра утром.

С утренней зарей у него начнется новая жизнь.

Через четыре месяца, в третий месяц 1174 года, к городу Сарашина приблизился путешественник, одетый в хорошо сшитое, но несколько запыленное платье. Сарашина находилась в провинции Шинано, на расстоянии девяноста миль от Окитсу. Вишневые деревья были в цвету. Город дремал в сонном весеннем освещении. Несколько повозок, запряженных волами, тяжело ползли по главной улице. Продавцы предлагали свои товары, их голоса смешивались с шелестом весеннего ветерка.

Два обстоятельства давали Сарашине право на известность: во-первых, почти столетие тому назад госпожа Сарашина написала «никки» – романтический дневник, и, во-вторых, здесь жил знаменитый фехтовальщик Наонори Ичикава, академия которого выпускала лучших фехтовальщиков Японии. Изо всех уголков страны слава учителя собирала людей, приходивших в его доджо, чтобы научиться владеть мечом.

Йоши указали на небогатое одноэтажное здание за городом; свиток, висевший на стене, сообщал, что это – Академия военного искусства Ичикавы. Крыша была крыта неодинаковой, как бы случайно подобранной черепицей; стены состояли из деревянных панелей, украшенных грубо нарисованными военными картинками. Из дома не было слышно ни звука.

Так это и есть знаменитая академия Ичикавы?

Поднимаясь по ступенькам, Йоши заметил, что ограда колодца треснула, а к фундаменту дома была прислонена старая ломаная телега. Везде проглядывала запущенность и старость. Даже вишневые деревья, росшие кругом двора, были чахлые и неухоженные по сравнению с прекрасными деревьями в городе. После четырехмесячного путешествия по горам это зрелище не могло внушить надежды.

– Эй, есть здесь кто-нибудь? – голос Йоши нарушил пыльную тишину.