Дэвид Чейни - Путь меча

– Какой ты сильный, Йоши. Маса, посмотри на его мускулы. Он оказывается сильнее каждый раз, как приходит к нам. – Отоки улыбалась с шутливым восхищением. В ответ Маса слегка улыбнулась и надавила на плечи Йоши. – И, смотри, Маса, у него не только плечи становятся больше. – Отоки внезапно закрыла руками рот, как будто была смущена.

– Я думал, что будет только ванна, – сказал Йоши невозмутимо.

Маса фыркнула.

– Конечно, только ванна. Что ты подумал?

– Я подумал, что нахожусь при императорском дворе: очень уж красивы дамы.

– Как он мил… и развязен, – сказала Отоки, тихонько поглаживая Йоши мыльными руками. У мыла был приятный травяной аромат, от которого у Йоши закружилась голова.

– Как приятно, что ты – единственный гость, – сказала Маса, намыливая ему спину и плечи.

– Раз никого нет, может быть, вы?.. – голос Йоши замолк, молчание было полно невыраженной надежды.

– Нет, нет, Йоши, не в ванне. Мы бы плохо выполняли свои обязанности, если бы сначала не покормили тебя и не устроили со всеми удобствами.

Йоши отхлебывал ароматный зеленый чай и ел роскошный ужин – жареного воробья с рисовыми пирожками. Одетый в сухое платье из хлопчатобумажной ткани, он чувствовал себя чистым, отдохнувшим и свободным. Пока он ел, девушки посмеивались и шептались, закрываясь веерами. Йоши, сосредоточась на еде, время от времени говорил какие-то вежливые фразы. Когда он кончил ужинать, он перешел на серьезный тон.

– Дамы, – начал он, вытирая губы горячим сырым полотенцем, – вы не слышали, чтобы кто-нибудь в городе обсуждал новые налоги?

– О, Йоши-сан, мы ничего не знаем о налогах. – Их лица стали замкнутыми. Они отвернулись. Это была нежелательная тема разговора.

– Отоки, пожалуйста! Ты же слышишь, как постояльцы разговаривают. Они обсуждают дела в вашем присутствии. Ты не глупа. Ты знаешь, что происходит. – Йоши не обращал внимания на ее нежелание говорить. Он заставил Отоки ответить ему.

– Я знаю только, что в будущем году хозяину придется платить более высокие налоги.

– И что он говорит по этому поводу?

– Будет платить, хотя это очень тяжело.

– А как другие?

Лицо у нее потемнело, и она продолжала тихим голосом:

– Кто не заплатит, будет наказан. – Отоки помолчала. – Правда, есть такие, кто говорит, что откажется платить. Это одни разговоры. Шпионы князя Кичибея рассеяны по всей области; если они обнаружат людей, которые сопротивляются, эти люди будут казнены для примера всем бунтовщикам.

– Значит, есть бунтовщики!

– Не настоящие бунтовщики… Просто люди с тяжелой судьбой.

– Кто это? Скажи мне их имена.

– Я этого не могу. Как мы ни любим тебя, я и Маса, мы не можем говорить о таких вещах. Если бы это касалось тебя, было бы иначе. Но трудности наших горожан не похожи на твои. Тебе лучше не впутываться.

– А я уже впутан. Они нам тоже увеличивают налог.

– Извини, – Отоки опустила голову, искренне опечаленная. Было ясно, что она больше ничего не скажет. Он подумал об Оно, которая расплатилась жизнью за то, что дала Йоши время спастись. Он уважал служанок гостиниц и считался с их правилами, предписывающими им поменьше болтать.

– Хорошо. Забудем о налогах, – Йоши откинулся назад и спокойно улыбнулся. Неприятная тема была закрыта. – Раз мы одни, пожалуйста, приходите ко мне в комнату с вашим инструментом и бутылкой сакэ. Мы попразднуем все вместе.

Девушки оживились. Они захлопотали, убирая со стола и приготовляясь к вечеру.

После, в комнате Йоши, Маса пела и играла. Ее тонкие пальцы легко, как паутинки, касались четырех струн. Свет фонариков рисовал сменяющиеся узоры на ширмах, раскрашенных золотистым и красным цветом. От курильницы в углу распространялся аромат, одновременно горький и сладкий, наполнявший комнату опьяняющим дымком.

Музыка, свет и аромат создавали теплое, интимное настроение. Йоши поглаживал бедро Масы. Она продолжала петь, и под его ласку она спела старинную песню:

Йоши нашел песню забавной. Ее можно было и так понять, что, пока Будда дает свет крестьянам и монахам, проститутки выражают поклонение своим особым способом и поют ночью.

Пока Маса пела, Отоки приподняла платье Йоши. Она повернулась, подняла свое платье и откинулась назад, и Йоши проник в нее.

Маса, между тем, играла все более отрывисто и неровно. Она пела, задыхаясь, время от времени песня прерывалась нежным стоном, пока Йоши ласкал ее. Наконец она отложила инструмент, вытянулась и всецело отдалась удовольствию. Она извивалась от наслаждения, закрыв своей рукой руку Йоши и направляя ее. Вскоре она замерла, сжавшись с заглушенным криком.