Дэвид Чейни - Путь меча

Стрела вылетела из лука.

Присутствующие ахнули от изумления, когда стрела вонзилась точно в цель, вытолкнув стрелу Кагасуке прочь.

Раздались громкие аплодисменты. Кагасуке застыл на ступенях. Шея у него покраснела, когда он понял, что произошло. Он повернулся и посмотрел на стрелу соперника, глубоко сидевшую в самом центре мишени. У него вырвали из рук победу. Он свирепо воззрился на бешено аплодирующих зрителей. Прямо перед ним был новый представитель, Тадамори Йоши, аплодировавший сильнее всех. Но Кагасуке хорошо выстрелил. Он заслужил награды и призы, полагавшиеся победителю. Этот выскочка на веранде имел какое-то отношение к его неудаче. Смысла в этом предположении не было, но он знал, что это верно. Чикара назвал Йоши злым духом, проклятием. В этот момент Кагасуке решил, что, независимо от того, что говорили Кийомори и Чикара, он добьется удовлетворения.

После состязания Йоши отправился в павильон среди разноцветной толпы гостей. Он впервые окунулся в жизнь двора после приезда в столицу неделей ранее. Он был так занят формальностями, связанными с его постом, что за пределами Совета не виделся ни с кем, за исключением Хироми. Здесь он был окружен гостями в расшитых китайских куртках, элегантных костюмах для верховой езды, нарядно раскрашенных плащах и верхней одежде синего, алого и зеленого цвета. Рядом с яркими одеждами мужчин платья дам отличала более мягкая гамма: светло-зеленого, персикового, цвета сливы и чайной розы.

Йоши давно забыл, что представляли собой приемы при дворе: изобилие и небрежное растрачивание богатства. Император заготовил лакомства из самых отдаленных областей Японии, Кореи и Китая для услаждения вкуса. Для слуха – хорошо подобранные ансамбли исполнителей музыки на флейтах, барабанах, лютнях и цитрах. Для зрения – танцовщиц из Кореи и Индии, акробатов из Китая. Обильно текло сакэ, и гости смеялись и теснились, переходя от одного роскошного увеселения к другому. И Йоши бродил от одной группы к другой… От пяти музыкантов, игравших трогательное переложение песни «Был ли такой день?», к индийским танцовщицам, аккомпанировавшим себе надетыми на пальцы пластинками…

Время шло, гости постарше разошлись, и веселье стало свободнее: молодые люди просили музыкантов дать им инструменты и пели для компаний своих друзей; другие состязались в импровизированных танцах. В какой-то момент растерявшегося Йоши затащили в группу занимавшихся чтением стихов, где его легко победили другие участники.

С наступлением вечера были зажжены огни и фонари на веранде и во дворе. Воздух согрелся, и тепло одетые гости могли гулять по двору, очищенному от снега, и любоваться луной.

Йоши собирался уходить, но в это время у входа произошло какое-то волнение: старая императрица Кен-Шун-мон-ин прибыла со своими фрейлинами. В свете огней разноцветные костюмы замелькали вокруг прибывших, гости старались занять места поближе к императрице.

Йоши был недалеко от входа, когда проходила свита. Он увидел среди фрейлин императрицы Нами. Нами! У него сделалось сухо во рту и забилось сердце. Он пытался поймать ее взгляд, но это не удалась. Она исчезла в середине группы, не подав знака, заметила ли она его.

Он не мог уйти. Ему было необходимо поговорить с ней, дать ей знать, что он близко.

Императрица пошла к Го-Ширакаве в его комнату, отделенную от остального пространства павильона подвижными ширмами, и все потянулись в этом направлении.

За ширмами император устроил особый прием для команд лучников Внутренней и Наружной охраны. В конце приема предстояло публично приветствовать победителей. А до этого Го-Ширакава угощал их особой едой и винами. Семеро участников состязания прекрасно чувствовали себя, купаясь в лучах внимания к ним императора. Восьмой человек, Кагасуке, пил, не переставая. Его лицо было покрыто красными пятнами, его толстые губы расплылись от действия сакэ.

Когда Нами вошла с Кен-Шун-мон-ин, Кагасуке поздоровался угрюмым кивком. Веселая улыбка невестки только ухудшила его настроение. Почему она здесь без мужа? И, кстати, о Чикаре… почему он покинул родного брата, когда была необходима поддержка? Нет, это несправедливо. Кагасуке знал, почему Чикара не пришел на празднество. Жаль, что он сам не мог отсутствовать тоже. Он нахмурился по-пьяному… Нами не должна была приходить без мужа, даже если императрица пожелала, чтобы она присутствовала. Ей надо было сказать, что она нездорова. Что происходило с основами общества? Разве жена не должна уважать мужа?