Сергей Горбатых - Исполнитель

Действительно, по теплушке поплыл вкусно‑пряный аромат дорогого табака.

– Хлопчик, а где такого табачку‑то добыл? – поинтересовался красноармеец лет тридцати в новой форме.

– С Асмоловской фабрики. Когда из Ростова бежать все начали, то фабрику кто‑то поджёг. Кто‑то ворота вышиб, ну и люди побежали туда. Я рядом тогда находился, ну и тоже схватил кое‑что, – объяснил, несколько смущаясь, Юрий.

– Ну ты и хваткий, паренёк! – похвалил его совсем молодой красноармеец лет девятнадцати.

– Некрасов, а у тебя может и какава или чаёк сыщется? – в шутку сказал Саленко.

– Да, чай у меня тоже есть. Хороший. Да и сахар найдётся, – скромно сообщил Юрий.

– Вот это хлопчик! Во, молодец! Нам теперь хочь кажный день таких воспитанников пущай посылают! – раздались восторженные голоса.

Некрасов достал из вещмешка плитку чёрного чаю и четверть головки сахара и отдал всё это комвзвода. Саленко тут же распорядился поставить на печку котелки с водой. После чего принялся делить сахар.

Каждому бойцу досталось по кусочку, а Юре он вручил целых два.

Эшелон три дня простоял в Ростове. За это время Некрасову выдали форму. Когда он её надел, то весь взвод чуть не умер со смеху. Рукава гимнастёрки у Юры свисали до самых колен, а шинели – почти до пола.

– Не беда! Снимай мундировку‑то свою! – распорядился Черновол, едва отдышавшись от смеха.

Забрав с собой всю красноармейскую форму, он вместе с двумя коренастыми мужиками, братьями Залесовыми, принялись отрезать, а потом шить вручную. Через несколько часов Юра уже надел прекрасно подогнанную под него красноармейскую форму. Вскоре к ним в теплушку пришёл комиссар полка:

– Воспитанник Некрасов, завтра будешь принимать присягу! – объявил он.

– Есть! – чётко, как его уже научили, ответил Юра.

Эшелон медленно двигался. Час ехали, двадцать стояли.

– Куда это нас везут? – недоумевали красноармейцы взвода Саленко, поминутно выглядывая в щель двери.

– Взводный, не томи душу, скажи… – просили они.

Но Саленко молчал. Он и сам не знал пункта их назначения.

– Военная тайна! – загадочно отвечал он, напуская на себя очень важный вид.

Вскоре стало ясно, что эшелон движется на восток.

– Странно, а почему не на юг? Почему не на Кубань? – спрашивали друг друга вполголоса бойцы.

Эшелон уже четвёртый день стоял на каком‑то полузаброшенном разъезде в открытой степи. Было так холодно, что стены теплушки и нары покрылись толстым слоем инея. А рядом с печкой было невыносимо жарко. Некрасов вынул из вещмешка книги.

– Юра, а что это у тебя? – поинтересовался Саленко.

– Это мои самые любимые книги. Русско‑французский словарь. Книга об Александре Македонском и "Приключения Шерлока Холмса" Конан‑Дойля.

– А чё это такое, Конана… Конан… Дойля? – едва выговорив, спросил комвзвода.

– Это рассказы о частном сыщике Шерлоке Холмсе. Мне очень нравится, как он расследует различные преступления, – объяснил Юрий.

– Слушай, друг, почитай нам! А то мы тута як цуцики мёрзнем! А? – попросил Рябовол.

– Хорошо, но только я лучше вам перескажу. Ведь я наизусть знаю эти произведения, – согласился Некрасов.

Он удобно устроился на поленьях возле самой печки и, сняв шинель, принялся рассказывать прозведение Артура Конан‑Дойля "Пёстрая лента", добавляя в него от себя некоторые детали. В теплушке стояла тишина, изредка прерываемая возгласами:

"Вот гадина!", "Вот сволочуга!", "Ты дывысь, чё задумал?"…

Когда Некрасов закончил, весь взвод начал бурное обсуждение. На следующий день к ним в теплушку пришёл комиссар полка, командир батальона и командир роты. Они присели рядом с красноармейцами Саленко и тоже начали слушать, как Юра пересказывает повесть Конан‑Дойля "Собака Баскервилей".

– Хорошо рассказываешь, сынок! – похвалил его Егор Кузьмич. – Но это всё про буржуев и их жизнь. А тебе надо рассказывать о подвигах бойцов непобедимой Красной Армии, о пламенных революционерах, которые боролись с царизмом и гнили по каторгам да по тюрьмам. Ты меня понял, Юра?

– Так точно! – бодро и, не задумываясь, ответил ему Некрасов.

На следующий день Юру вызвали в штаб полка.

– Некрасов, ты случайно печатать на машинке не умеешь? – поинтересовался начштаба Клинов.

– Умею, – ответил Юрий.

– Тогда вот садись, братец, и напечатай мне вот эти три приказа, – Клинов подал ему несколько листов, написанных великолепным каллиграфическим почерком.

Через двадцать минут всё было готово.