Сергей Горбатых - Исполнитель

Евлампий каждый день ходил в церковь и страстно молился за возврат старой и привычной власти.

Константину через полгода исполнялось уже семнадцать лет. Но он никак не изменился. То же детское безусое лицо, румяные щёчки и рост один метр пятьдесят четыре сантиметра. Никто не давал ему больше четырнадцати лет. Рябоконю‑младшему было всё равно, что происходит в стране. Он жил своей жизнью. Последние два года он стал активно писать. Некоторые его рассказы и статьи на тему истории Юга России печатались в газете "Приазовский край". Константин уже возомнил себя настоящим писателем. Вернувшись из гимназии, он садился за печатную машинку и допоздна работал.

Восьмого ноября пришла очередная новость из Петрограда: "Свергнуто Временное правительство". В тот же день при Ростовско‑Нахичеванском совете был создан Военно‑революционный комитет. Через неделю вооружённая группа бывших железнодорожных рабочих прибыла в магазин Рябоконя для реквизиции всех товаров. Евлампий безучастно смотрел, как из подвалов забираются последние мешки с крупой и мукой. После реквизиции он закрыл магазин на большие амбарные замки, а витрины приказал заколотить досками. После чего у него началась глубокая депрессия. Евлампий мог часами лежать в постели, читая "Жития святых". Дарья Константиновна уговаривала мужа бросить всё и уехать за границу, как это сделали многие их знакомые. Константин же все события воспринимал, как зритель фильм в кинотеатре. У него была своя жизнь. Чтение книг. Работа над очередной статьёй и походы в богатяновские притоны.

Восстал атаман Каледин. Его войска после тяжёлых боёв 2 декабря 1917 года освободили Ростов. На железнодорожной станции были расстреляны, взятые в плен, бойцы революционного ополчения. Героев‑освободителей встречал весь город. По Большой Садовой двигались колонны казаков и офицерские формирования. Впереди – сам атаман Каледин на гнедом жеребце.

– Слава освободителям! – кричали студенты, курсистки, гимназисты, купцы.

Евлампий Васильевич, не переставая, молился. Его глаза были мокрыми от слёз.

23 февраля 1918 года в Ростов снова вошли советские революционные части. В тот же день было объявлено о создании Донской Советской Республики.

Снова приходили в дом Рябоконей. Хотели реквизировать продукты питания, одежду, лекарства. Забрали всё, что нашли. Вскоре была объявлена мобилизация в недавно образованную Красную Армию. Вооружённый патруль прибыл в дом Рябоконей.

– Среди проживающих в этом доме есть мужчины от семнадцати до сорока лет? – строго спросил какой‑то интеллигент в пенсне.

– Нет! – равнодушно ответил Константин.

– Советская власть верит вам на слово, – последовал ответ.

Восьмого мая 1918 года Ростов был занят казаками атамана Краснова и немецкими частями.

Немногие купцы, остававшиеся в городе, рекомендовали Евлампию Рябоконю вновь открыть свой магазин.

– Эта власть навсегда! – убедили они его.

Сам Евлампий уже давно упал духом и магазином по существу заправлял Ермолай.

В двадцатых числах июля все газеты вышли с чёрными траурными рамками:

"В Екатеринбурге большевиками в ночь с 15 на 16 июля был расстрелян Самодержец Российский и вся его семья". Прочитав это сообщение, Евлампий Рябоконь схватился за сердце.

– Как у меня здесь печёт, аж горит, Дашенька, – пожаловался он и потерял сознание.

Евлампию повезло. Врачи его спасли. Но после этого у него была парализована правая часть тела. Рябоконь‑старший едва передвигался по комнате и пытался произносить отдельные слова. Но вместо них изо рта у него вылетели какие‑то нечленораздельные звуки.

Константин закончил гимназию.

– Куда идти учиться? – иногда задавал он себе вопрос и тут же отвечал на него:

– Какая может быть учёба в такое неспокойное время, когда всё в стране разрушено?

Дарья Константиновна уговаривала мужа и сына покинуть Россию.

– Был бы жив мой папа, он бы так и сделал! – неоднократно подчеркивала она. – Придут большевики и отберут всё наше имущество, а нас всех поставят к стенке. Если они расстреляли царскую семью, то что можно говорить тогда о нас?!

Константин молчал. Он работал над романом "Скифы", который поглощал всё его свободное время. Однажды за ужином, мать не сдержалась и, срываясь на крик, принялась упрекать сына:

– Константин, ты же знаешь, что отец тяжело болен и не может работать. Его приказчик Ермолай ворует! Скоро мы будем голодать! А ты относишься ко всему происходящему в нашей семье и в стране безучастно! Твоё поведение, сын, крайне безответственно! Тебе же уже девятнадцатый год, а ты не хочешь помочь семье! Константин, хватит бездельничать!