Вильхельм Муберг - Ночной гонец

Вытянувшись во весь рост на мху, он обглодал и высосал птичьи косточки, раздумывая обо всем, что случилось с ним за день с самого восхода солнца, Он кипел гневом на односельчан. Трусы все до одного! Поклялись держаться вместе, но отступились от своей клятвы. Ради невесты ему хотелось бы оправдать старосту. Но Стонге ходил с фохтом по дворам и советовал крестьянам смириться, а этому нет прощения. Клас Бокк был теперь единственным из односельчан, которого он мог еще уважать. Годами он был старше всех, но все-таки пытался обороняться. А Йона Стонге, хотя он и на много чет моложе, одолел страх, точно немощного старца. Сведье еще недавно во всем полагался на этого человека и верил, что Стонге не нарушит слова и уговора. Но слова и клятвы одно, а дела — другое.

Малодушного не распознаешь в доброе время, когда ему не нужно держать слово. А когда придет лихо и труса станут пугать да неволить, вот тут-то он и раскроет свое настоящее нутро. Суровые времена отсеивают трусливых.

Сведье должен был излить свой гнев. Но, по правде сказать, что ему до поступков других крестьян? Пусть сами отвечают за все и пожнут то, что посеяли. А у него и своих дел хватает. Его предали, он остался без друзей и ушел из родных мест, чтобы найти приют в лесной чаще. Он больше доверял лесу, чем крещеным людям. Ни зверье, ни деревья не предадут его, он будет питаться мясом зверей и греться у костра. Лес был другом и заступником вольного человека.

Но тут, в лесу, надо остерегаться и нечистой силы, хотя никому никогда не доводилось увидеть ее или повстречаться с ней. Никто не видел лесной нечисти, если она того сама не хотела, но ведь она могла принять какое угодно обличье. Верно, не вся она таит к человеку злобу. Он обезопасил себя от подземных троллей и нечистой силы, — огниво и костер защищают его. Минувшей ночью он приметил, что лесовица шла за ним и Ботиллой по пятам. Как бы не прогневать ее — ведь ей подвластны все лесные звери. Верно, ей неймется слюбиться с ним, да пока она еще не являлась ему в женском обличье.

Лесовицы он не боялся, а прокормиться в лесу и подавно не хитро. У него был порох в роге и пули в кисе, и, покуда стоит лето, горевать ему не о чем. Тем временем свершится справедливый суд, и он вернется домой. Если Клевен пошлет своих людей разыскивать его, то он схоронится в дальних лесах, А уж коли его выследят, то охотники не возьмут его голыми руками, как затравленного зайца. Он будет начеку. Что бы ни случилось, он не сдастся и живым его не взять.

Зной в лесу не спадал. На прогалинах сильно пекло солнце, и чад шел от коры и хвои. Начало лета было сухое, и Сведье тревожился за свое ржаное поле, на котором земля тонким слоем лежала поверх камней. На таком поле посев не стерпит засухи. Сведье горевал о посеянной ржи, которую ничьи руки, кроме его собственных, не вправе были жать.

Он натаскал мху, нарезал сухого папоротника и, устлав ими пол пещеры, приготовил себе мягкую постель. Он стрелял птицу и ловил рыбу; тем и кормился. В изгибе Каменной Змеи лежало глубокое, как колодец, озеро. Зияло оно в лесу, словно огромный черный драконий глаз. Сведье мастерил рыболовные крючки из острых птичьих костей и лесы из липового лыка, насаживал птичьи потроха на крючки и закидывал снасти в озеро. Брали окунь и лещ. Он выдирал кусты можжевельника и плел из корней сети на щук. Из переплетенных волокон и корней получились прочные ячеи. Он ставил сети в озерных заводях, поросших травой, ловил щук и жарил их на угольях.

Ни одной души не встречалось Сведье в этой глухомани. Он видел, как над вершинами елей подымался дымок от пожог, но в ту сторону не ходил. Несколько раз он слышал в отдалении людские голоса и звон коровьих колокольчиков. Не похоже было, чтобы его искали в лесу.

Однажды пасмурной ночью он пробрался в деревню проведать тайники, которые они устроили вместе с матушкой Сиггой. Потаенные места были у них в груде камней за хлевом у лесной опушки. Мать сдержала слово. Под камнями в тайнике лежал мешочек черной ржаной муки пополам с мякиной, полмеры репы и гарнец соли. А еще нашел он там три серебряные ложки, завернутые в шелковый платок. Тут он понял, что мать ушла из дома. Она сберегла для сына родовое серебро, которое пригодится на черный день. Но больше всего он обрадовался гарнцу соли — теперь он сможет хранить мясо зверей и покрупнее.

Он старательно завалил тайник камнями. Хотелось бы ему повидать невесту, но ночь была слишком светлая, и он побоялся подойти поближе к домам. Он непременно вернется, как только лето пойдет на убыль и ночи потемнеют. Прежде чем возвратиться в лес, он заглянул, на ржаное поле, где сиротливо стояли стебельки ржи, низкорослые и хрупкие, изнуренные засухой.