Мишель Зевако - Трибуле

– Если я так подробно интересуюсь вашим поисками, то это только потому, что понимаю тоску, сжигающую вашу душу.

– Вы, сир?

– Я, мадам… Хоть я и король, но от этого не перестал быть мужчиной, не так ли? А кто вам сказал, что у меня нет похищенного много лет назад ребенка? Кто вам сказал, что я в течение долгих лет не вел такие же поиски, какие ведете вы?

– Сир, – вступил в разговор Рагастен, – мы удивлены.

– Да, знаю… Вы уверили себя, что король защищен от бед, поражающих других людей. Увы, это не так! Я страдаю точно так же, как и вы… Да что я говорю? Я страдаю больше, чем вы, потому что после долгих поисков я наконец-то нашел своего ребенка, но – к еще более ужасной беде, какую вы только можете вообразить – мой ребенок отрекся от меня, не захотел признать своим отцом. Мое дитя убежало из Лувра, куда его по моему приказу привезли… Выслушайте меня до конца… Обещаю вам свою помощь в поисках вашего сына, но и вы помогите мне вернуть мою дочку в Лувр… Вы это сможете сделать, потому что мое дитя, … моя дочь, она перед вами… Вот она!

При этих словах король указал на Жилет. Девушка издала слабый стон и закрыла лицо руками. Беатриче в спонтанном порыве подбежала к девушке, словно пытаясь защитить ее, и прошептала ей на ухо:

– Ничего не бойтесь, дитя мое…

– Вы не ответили, шевалье, – сдерживая гнев, произнес король.

– Сир! – сказал Рагастен. – Мой ответ чрезвычайно прост. Я был бы плохим отцом, если бы попытался хоть на мгновение задержать эту юную девушку… ваша очередь говорить, Жилет. Ответьте, хотите ли вы последовать за его величеством?

– А если, как это вошло у нее в привычку и как можно предполагать, она откажется пойти со мной? – выкрикнул Франциск. – Шевалье, взвешиваете свои слова и дела!

– О, сир! Я заранее уверен в одобрении со стороны короля, которого в мире называют королем-рыцарем. Если эта юная девушка откажется уходить отсюда, я сделаю то, что сказал бы и сделало бы его величество. Я скажу: «Дитя мое, оказанное вам гостеприимство трижды священно, и я не нарушу законов гостеприимства».

– Берегитесь, месье! Если я поступлю против желаний девушки, это будет мое законное право отца и короля!

– Тогда, сир, и просил бы Ваше Величество позволить мне подумать до завтра.

– Сансак! – позвал король.

В соседней комнате зашевелились. Через несколько секунд явились трое придворных.

– Пусть один из вас летит в Лувр, – приказал взбешенный король. – И пусть вернется с ротой дворцовой стражи, если на то пошло!

– Спадакаппа, – строгим голосом распорядился Рагастен, – никто не должен выйти из дома без моего приказа…

– Черт возьми, месье! Да вы мятежник… Ла Шатеньере, арестуйте этого господина!

– Сир! – выкрикнул Рагастен. – Одно слово, перед тем как совершится необратимое. Умоляю Ваше Величество подумать над этим. Если я того пожелаю, трое ваших благородных спутников по одному моему знаку будут мгновенно обезоружены. И у короля останется только бесполезный гнев, сопровождающий неисполнение его приказов, а у меня – боль от столь малой пользы, которую принесло мне высочайшее благорасположение, только что вами засвидетельствованное.

Король было рванулся в бешенстве и тревожно огляделся вокруг, ожидая, видимо, увидеть дюжину головорезов, выскочивших из укрытия и обступивших его.

– Хорошо, я не буду никого принуждать…

По его знаку трое спутников вложили шпаги в ножны и удалились в вестибюль, находившийся перед комнатой, в которой разыгрывалась эта сцена. Но дверь они оставили открытой.

– Шевалье, – сказал тогда Франциск I, – я не только прощаю вашу щепетильность, я с нею согласен… Я не требую от этого ребенка следовать за мною в Лувр. Я слишком хорошо знаю, каков будет ее ответ, хотя это ее решение будет глубоко несправедливым. Надеюсь, что время внушит моей дочери более естественное чувство. Я ухожу и в этот вечер буду вспоминать только ваше высокомерие, шевалье, и вашу обходительность, мадам… Прощайте!.. Счастлив, что могу рассчитывать на таких друзей, как вы!..

Простившись с хозяевами, король вышел из комнаты. Рагастен шел перед ним и нес в руках свечу, освещая дорогу. Покидая дом, король обернулся к шевалье.

– Итак, – улыбнулся он, – вы в этот вечер будете среди наших? Вы поклялись, как я помню…

– Я снова говорю Вашему Величеству, что этой ночью буду во Дворе чудес.

Король удалился в сопровождении своих спутников, тогда как Рагастен вернулся в дом. Но не сделав и двадцати шагов, король остановился: