Геомар Куликов - Тайный гонец

Доживал Семён Лапин свой последний час.

Продвинулось войско Болотникова с той поры, как отправились в монастырь дед Макарий и Ива, на много вёрст вперёд.

Вступило в Комарицкую волость, землю, что испокон веков славилась вольным народом.

Неспокойно сделалось боярину Семёну Лапину. Знакомые пошли места. Ох как знакомые!

Волком стал хорониться от людей тучный боярин. Потел от страху. Да разве ото всех глаз скроешься?

В одной деревеньке — кабы знал, за десять вёрст объехал стороной — кинулась к нему баба. На коне ехал боярин. Ногой пнул — упала в пыль.

Плётку поднял хлестнуть коня, да поскорее и подалее от греха.

А тут чья-то рука плётку — хвать.

Обернулся боярин с ругательством страшным — возле него, тоже на коне, сам воевода…

— Постой-ка, боярин. Что это ты с бабами развоевался?

А через малое время стоял пеший Семён Лапин перед воеводой — лицо белее январского снега.

Редко бывал воевода в таком гневе. Не кричал. Падали слова тяжёлыми камнями.

— Ты поведай нам, Семён Васильев сын Лапин, зачем наезжал в здешние места два года назад? Какими хорошими делами отметил путь свой?

Плотной стеной стояли вокруг ратники, мужики, бабы.

Смотрели молчком.

Закрой глаза — будто и нет никого.

— Памятью ослабел? Расскажи ты! — приказал Болотников молодой ещё бабе, что вместе с ним и Семёном Лапиным стояла в кругу.

— Чего рассказывать? — еле слышно отозвалась та. — Вся деревня видела. Сынишку моего затравил собаками.

— Было?! — натянутой струной зазвенел голос воеводы.

Переступил с ноги на ногу Семён Лапин.

Что тут ответишь?

Верно, ездил по приказу царя Бориса Годунова усмирять непокорную Комарицкую волость.

Много крови пролил.

Много людей загубил.

Разве всё упомнишь?

Очнулся от своих мыслей. В кругу уже не одна баба. Подле неё — мужики со скинутыми рубахами. И на каждом заметина: у кого от плети, у кого от сабли или бердыша, у кого от калёного огненного прута.

Один — живого места на теле нет: весь исполосован — рассказывает:

— Всякое видывали. Немало горя приняли от вражеских набегов. Но такого старики не помнят. Зверьём налетели. Как мальчонку, ровно кусок мяса, собаки разорвали — сам видел.

Огляделся затравленно Семён Лапин. Плотнее сдвинулся круг. И уже не молчат Болотниковы ратники и мужики. Выкрикивают бранные слова. Грозят кто чем.

Испуганно забормотал Семён Лапин:

— Навет всё, воевода. Клевета! Святой истинный бог!

Схватил кто-то из толпы Семёна Лапина за плечо — едва на ногах устоял.

— Постой! — крикнул воевода, у самого пальцы в рукоять сабли впились.

Свет померк в глазах Семёна Лапина: «Неужели конец?!»

Кинулся перед Болотниковым на колени. Закричал бабьим голосом:

— Помилуй, воевода!

— У них проси! — кивнул Болотников в сторону мужиков и баб.

Огляделся ещё раз Семён Лапин — вокруг люди чужие и в глазах ненависть и один ответ: «Смерть!»

Вдруг знакомое лицо. Рядом другое. Стоят в первом ряду Петрушка, сын Василия Гольцева, да его ж племянник Матвей.

Метнулся к ним Лапин:

— Помогите!

Оба, точно по команде, глаза в сторону.

Мелькнула у Семёна Лапина мысль, от которой разом поверил в своё спасение.

— Сохрани жизнь, воевода. Тайну открою. Измена…

Не успел договорить. Свистнула тонко сабля. Повалился замертво Семён Лапин.

Застыли все от неожиданности. А Матвей Гольцев вырвал пук травы. Вытер лезвие сабли.

Первым пришёл в себя воевода.

— Поторопился ты, однако, — пристально поглядел на Матвея.

Тот глаза не отвёл. Ответил смело:

— Не стерпела душа. Да и не хотел, чтобы ты об его поганую кровь марал руки.

Указал на рукоять сабли, которую ещё держал воевода.

Болотников с сабли руку снял.

— Про измену начал говорить Лапин.

— Коли смерть перед тобой встанет, — Матвей опять покосился на воеводину саблю, — чего не скажешь. Схитрить хотел Семён Лапин, ан не вышло.

Помолчал воевода. Потом, повысив голос, обратился ко всем, кто окружал его:

— И прежде велел я отнимать землю, побивать бояр, дворян и служилых людей…

Гул прокатился по толпе — немало дворян и служилых людей было в самом Болотниковом войске.

Запнулся воевода и будто нехотя добавил:

— …что сторону Шуйского держат.

Обернулся к людям ему близким: