Геомар Куликов - Тайный гонец

Нет, решил. Правильно сделал, что смолчал.

Утром заскрипела дверь, вошли люди, — ничего не слышал: крепко спал.

Почувствовал, толкает кто-то в бок:

— Эй, проснись!

Хотел было вскочить — вспомнил наказ Игнатия, остался лежать. Двое над ним разговаривают. Одного сразу узнал: Амвросий. Второй, которого Ива прежде не слышал, сказал сурово:

— Стыда нет. Мучаете безвинного отрока.

— Безвинный ли — неизвестно, — проворчал Амвросий.

— Воды принеси! — приказал второй.

— Не велел келарь.

— Я велю.

— С меня брат Савва спросит… — заскулил Амвросий.

Однако принёс воду. Перевернул на спину Иву. Ткнул в зубы кружку. Плеснулась в лицо вода. Ива открыл глаза, будто только в себя пришёл, стал жадно пить.

Смотрит на того, второго, что посылал Амвросия за водой. Щуплый старичок в потёртой чёрной одежде. Жиденькая бородёнка. Согнулся от прожитых годов. А глаза живые, быстрые.

— Идти можешь? — спросил у Ивы.

Кивнул головой Ива: могу, мол.

— Поднимайся!

— Не смею выпустить без приказу! — заспорил Амвросий.

Старец на Амвросия внимания не обратил.

— Пойдём, — сказал Иве.

Встал Ива. Нетвёрдо шагнул за старцем.

Выбрались из башни. Ива прикрыл глаза ладошкой. Яркое солнце на синем небе — смотреть больно.

Огляделся Ива. Повсюду добротные постройки. Посерёдке стоит церковь, в которую заходили с дедом Макарием.

А народу что в базарный день! Мужики с телегами. Люди в чёрном, монахи, с занятым видом ходят. И, почитай, каждый встречный кланяется низко старцу, Ивиному освободителю:

— Здравствуй, отец Никодим.

Приветливо отвечает встречным старец Никодим.

Подошли к ветхой избушке, что наполовину вросла в землю.

— Сюда, — сказал старец Никодим.

Дивится Ива: куда ведёт его старец? На жильё человечье не похоже, убого больно. Об порог споткнулся. Шишку набил. Не видать со свету ничего. Старец Никодим пошутил:

— Поаккуратнее лбом. Не то враз разрушишь моё жильё-келью. А она восемь десятков годов стоит.

Глаза привыкли к темноте — разглядел Ива старцеву обитель. В углу печка. Стол ветхий со скамьёй. В углу охапка соломы.

Не любил Ива допытывать-расспрашивать, не был приучен дедом Макарием, а тут не утерпел:

— А ты кем здесь будешь? Худо живёшь, а по твоему слову меня из подземелья выпустили. Кланяются все. Отчего?

Вроде бы чуть нахмурился старец. Видно, не по сердцу пришёлся ему Ивин вопрос. Однако ответил:

— Вишь ты, весь монастырь вот с этого моего жилья-кельи начался.

— И ты был в нём самым главным? — догадался Ива. — А почему сейчас нет? Должно быть, начальству не угодил, да?

— Пустое говоришь, — сухо заметил старец.

Но Ива понял, что попал в самую точку. И по своей прямоте так и сказал:

— Хорошее же, верно, это монастырское начальство, коль надо всеми вместо тебя поставило таких, как келарь Савва и Амвросий!

Принёс старец чугунок каши, мясо на глиняной тарелке, початый каравай хлеба и кувшин кваса.

— Ешь лучше, чем в чужие дела совать нос, — сказал ворчливо, но не сердито.

Поели вместе. Квасу Ива полкувшина выпил один. Поблагодарил старца и спросил осторожно:

— Ты велел бы и деда Макария выпустить, а?

— Не в моей это власти, — ответил старец.

— А повидать его можно?

— И это не просто, — в раздумье вымолвил старец. — Ну да ладно, пойдёшь завтра к келарю Савве и скажешь: старец Никодим низко кланяется и просит допустить тебя к Макарию.

— Чего завтрашнего дня ждать, — обрадовался Ива, — я сейчас…

— Сейчас огород мне поможешь полоть, — сказал старец. — Вот что сейчас.

Хотел Ива было поспорить, однако догадался: не хочет, верно, старец Никодим, чтобы он, Ива, сегодня попадался на глаза келарю. Весь день помогал старцу на огороде. В его келье и спать остался. Крепко спал, даже снов никаких не видел.

Утром — не поел даже — кинулся Ива искать келаря Савву. Не высока, да ладна келарская палата. Сложена из белого камня. Толкнул Ива дверь — монахи за столами скрипят перьями, топчется перед ними разный люд. Рябой монах — видать, старший — сказал сердито:

— Чего надо? Брысь отседова!

Ива не испугался востроносого:

— Мне келаря Савву. — И, прежде чем востроносый рот открыл, пояснил: — Старец Никодим послал. — И от себя прибавил: — По срочному и важному делу.

Шум утих разом. Уставились все на Иву. Востроносый не больно охотно разрешил:

— Проходи.

Толкнул Ива вторую дверь. За большим столом — келарь Савва, рядом с ним — Амвросий.