Анатолий Марченко: Звезда Тухачевского

Тухачевскому принадлежит большая заслуга в техническом перевооружении Красной Армии, совершенствовании организационной структуры войск, развитии новых видов и родов войск — авиации, механизированных и воздушно-десантных войск, военно-морского флота, в подготовке командного и политического состава. Он был инициатором создания ряда военных академий. Как военный деятель и теоретик уделял неослабное внимание прогнозированию характера будущей войны и разработке военной доктрины Советского государства. Внес значительный вклад в разработку стратегии, оперативного искусства, тактики и военной науки в целом. Вместе с другими советскими военными теоретиками занимался разработкой теории глубокой операции и боя. Научные труды Тухачевского охватывали важнейшие стороны военной теории и практики, управления войсками и оказали значительное влияние на развитие военной мысли и практики военного строительства в предвоенный период и нашли подтверждение в ходе Великой Отечественной войны.

С 1934 года Тухачевский — кандидат в члены ЦК ВКП(б). Член ЦИК СССР всех созывов. Награжден орденом Ленина, орденом Красного Знамени, Почетным революционным оружием.

В 1937 году Тухачевский был смещен с должности заместителя наркома обороны и назначен с понижением командующим войсками по существу тылового Приволжского военного округа. В том же году был арестован и предан суду. По приговору Военной коллегии Верховного суда СССР вместе со своими сподвижниками был обвинен в измене Родине, организации военно-фашистского заговора, шпионаже в пользу империалистических государств и расстрелян.

Ранним июньским утром над Берлином навис тяжелый обвальный туман. Он скрыл от взоров людей и без того серые хмурые громады домов, которые в ясные дни назойливо лезли в глаза, заволок всю эту холодную готику, с ее устремленными ввысь соборами, гигантскими ажурными башнями, стрельчатыми окнами и порталами, помпезными статуями.

На Унтер ден Линден цвели липы, но их тонкий аромат растворялся в сыром воздухе. Восходящему солнцу не хватало сил пробиться через сплошную мрачную пелену тумана, и трудно было поверить в то, что этот тихий, набожный и еще спящий город способен наводить ужас на соседние народы и государства.

В этом не по-летнему промозглом мраке немудрено было заблудиться любому путнику, даже хорошо знающему город, но Иосиф Виссарионович Сталин сразу же нашел дорогу, ведущую к имперской канцелярии.

Угрюмое, лишенное архитектурной фантазии здание канцелярии, схожее с кондовой прусской казармой, в котором причудливо сочетались немецкая классика, готика и древние символы тевтонских рыцарей, тем не менее пришлось Сталину по душе своей монументальной основательностью и величием. Понравились ему и высокие колонны во дворе канцелярии, сработанные из темно-серого мрамора, а распростертые орлы со свастикой в когтистых лапах вызывали у него не испуг, а даже некоторую зависть: вот символ, достойный великого государства, не то что слишком мирные и мало что говорящие, если популярно не разъяснить их значение, пятиконечные звезды на башнях Кремля.

Исполненный небывалой решимости и отваги, Сталин уверенно распахнул тяжелые высокие двери, отделанные бронзой. Здесь, в святая святых германского рейха, его никто не ждал, и у охраны в серо-зеленых шлемах, намертво прикипевшей к своим постам, создалось впечатление, что сюда неведомо как проник некий таинственный инопланетянин.

В мертвой тишине, тускло освещенные желтоватым потусторонним светом матовых фонарей, охранники, завидев незнакомца, как завороженные не двигались с места.

Но как только прошел первый шок и остолбенение стражи сменилось привычной и до невероятия отработанной тигриной цепкостью взглядов, все, кто увидел его, тотчас же признали в нем первого большевика планеты и с неистовым рвением отдали ему честь.

По всему громадному и, казалось, совершенно пустынному зданию завыла вызывающая приступ тошноты сирена тревоги, но это не произвело на Сталина никакого впечатления. Он столь же решительно приблизился к дверям, ведущим в кабинет Гитлера.

Высокие белокурые эсэсовцы в черной форме, с эмблемами на фуражках, обозначавшими череп, как послушные до идиотизма роботы, распахнули перед ним высоченные — до самого потолка — двери, и Сталин стремительно вошел в кабинет. Это любимое пристанище Гитлера поражало огромными размерами. Стены его были увешаны гигантскими гобеленами, шаги Сталина глушил толстый ворсистый ковер. В дальнем углу кабинета величественно громоздился массивный стол, в лакированной поверхности которого отражались огни светильников. Сталину особенно понравился глобус. Он тотчас же сравнил его со своим глобусом, стоявшим в его кремлевском кабинете, и с завистью отдал предпочтение глобусу Гитлера, выполненному из чистой бронзы.