Анатолий Карчмит - Рокоссовский. Терновый венец славы

В первых числах февраля в Вологодский совет поступило известие, что к Вологде по железной дороге продвигаются несколько так называемых «буйных» эшелонов. Возвращавшиеся с фронта солдаты, попав под влияние анархистов и уголовников, сметали все на своем пути: громили привокзальные магазины, грабили пассажиров, расстреливали кого хотели.

Состав прибыл на станцию, и «буйные» с гамом и шумом начали выскакивать на перрон и пытались высыпать на привокзальную площадь. При выходе им преградила путь группа красногвардейцев.

— Вы куда, ребята? — спросил Рокоссовский.

— Какое твое дело! Пошел ты!.. Знаешь куда?

— Не спешите! Посмотрите туда! — он кивнул в сторону вокзала.

Только теперь «буйные» заметили, что с обеих сторон перрона на платформе установлены пулеметы; Белозеров готов был дать команду к стрельбе. Пулемет стоял и при выходе с перрона, за спиной у Рокоссовского.

— А ну, по вагонам! Не то!..

— Братцы, за что боролись?! Триста лет ярмо носили!.. Теперь нам мешают вести борьбу с буржуазеей! — кричали анархические демагоги. — Долой всякую властную сволочь!

В это время командир отряда Юшкевич, отделившись от группы пулеметчиков, направился к первому вагону.

— А ну, скажите, кто у вас тут главный?

— Я-а! — нехотя ответил необычайно широкий в плечах матрос. Прислонившись к верхнему брусу в проеме и закрыв собой двери теплушки, он лениво, словно происходящее его не касалось, лузгал семечки и наблюдал за любителями «свободы» на перроне. Над его бескозыркой колыхалось черное знамя — символ анархии.

— Подавай команду сдать оружие!

— Чаво? — скорчил гримасу верзила. — Чаво?

— Костя, покажи ему «чаво»! — произнес Юшкевич.

Рокоссовский подошел к вагону.

— Немедля прыгай вниз!

Верзила окинул опытным взглядом высокую, крепко сбитую фигуру Рокоссовского и соскочил с вагона.

Рокоссовский подошел вплотную к матросу и, прищурив глаза, сдавленным голосом произнес:

— Вот что, браток! Дай команду сдать оружие и проваливай отсюда на все четыре стороны! Будешь артачиться — заставим силой!

Главарь анархистов пытался торговаться, но из этого ничего не вышло. Неохотно, с криками и с бранью, солдаты все-таки сдали оружие.

Были те минуты ночи, когда все люди, кажется, погружены в непробудный сон, когда полная тишина будит воспоминания с особенной чуткостью.

Друзья пили крепкий чай, и их разговор разгорался все ярче. Они вспомнили, как восстанавливали Советскую власть в Костромской губернии, как боролись с мятежниками в городе Салигаличе.

Особенно тяжелым был 1918 год. Вместе с весной пришли и суровые испытания Гражданской войны и иностранной интервенции. Уже в феврале на западных границах Республики Советов положение было катастрофическим. Германские и австро-венгерские вооруженные силы 18 февраля 1918 года возобновили военные действия и двинулись в направлении Петрограда, Белоруссии и Украины. Пришлось бросать навстречу врагу все имеющиеся в распоряжении Советского правительства силы Красной Армии.

В конце марта 1918 года Каргопольский красногвардейский отряд был погружен в эшелон и через Москву направлен в Брянск, откуда уже походным порядком выступил навстречу врагу.

— До сих пор у меня стоит перед глазами ласковое апрельское солнце, весеннее половодье, — говорил Рокоссовский, дымя папиросой. — Помнишь, Андрей, как ты меня и мою лошадь вытаскивал из грязи?

— Еще бы, — усмехнулся Белозеров. — Хорошо мы тогда погуляли по тылам и флангам противника.

— А как мы поддали жару гетману Скоропадскому? — воскликнул Рокоссовский. — Помнишь?

— Его гайдамаки кое-чего стоили только в обозе немецко-австрийских войск. А так боялись наших шашек, как огня. Жаль, что нам не дали его доколошматить и перебросили нас на Урал.

В мае 1918 года на всем протяжении Транссибирской железной дороги, от Волги до Владивостока, с запада на восток двигались эшелоны с чехословацкими легионерами. Чехи и словаки, бывшие военнослужащие Австро-Венгерской империи, взятые в плен русской армией в ходе войны 1914–1917 годов, выразили желание сражаться против немцев. После заключения Брестского мира руководители корпуса захотели выехать во Францию через Владивосток. Советское правительство пошло им навстречу.

Чехи обязались сдать оружие, но обещания не выполнили. Более того, они подняли мятеж против Советской власти. В течение недели мятежники, воспользовавшись неожиданностью выступления и отсутствием у Советской власти Поволжья, Урала и Сибири боеспособных частей, захватили значительную часть территории.