Ваан Терьян: Терновый венец

С зарей на эшафот поднялся он.
(О горький окровавленный рассвет!)
Стояла стража с четырех сторон,
Как бы храня молчания обет.

Старик священник прятал скорбный взор
(Молитвы не припомнив ни одной),
Шептало сердце старику: «Позор!
Проклятие – вот долг священный твой!»

В багряной мгле струится сноп лучей…
Потупясь, мрачный офицер шагал.
(Не вспомнил ли о матери своей?)
Позолотило солнце склоны скал…

С зарей на эшафот поднялся он.
(О горький окровавленный рассвет!)
Стояла стража с четырех сторон,
Как бы храня молчания обет.

Грозное очарованье страданий и мук,
Благословляю тебя, обойми меня снова!
С детства меня ты любило, как преданный друг,
Видишь – как прежде, душа моя к встрече готова..

Здесь распластайте покорное тело мое,
Снова распните мою изъязвленную душу,
Пыток любовных до капли я выпью питье,
Горькую участь приму – не взропщу и не струшу.

О упоенье, душевных невзгод маета,
Сердце мое окровавь – пусть не стынет в покое.
Песни мои, проливайтесь как слезы – туда,
Где каменеет безмолвное горе людское!..

Хвала вносившим в сумрак тюрем
Живой души высокий свет!
Они, верны бесстрашным бурям,
Молчали палачам в ответ.
Хвала страдавшим величаво
И верующим в свой народ,
Имевшим мужество и право,
Идя на смерть, смотреть вперед.
Благословенье им и слава!

Умолкли песни гордые слова,
Их заменили стоны и рыданья.
Мрак обнял душу, – но она жива,
Хоть и хранит зловещее молчанье.

И выстроились черные полки…
Еще вчера, без боли, без печали,
Звенели песни, словно родники,
И улицу на подвиг поднимали.

Жестокий враг ликует нынче вновь,
Он душит нас кровавыми руками,
Пьет наших братьев праведную кровь,
Глумясь над нашими слезами.

Но час настал, и место нам – в строю!
Уже полна отравленная чаша.
Не дрогнем мы в решительном бою,
Нам только плен позорный страшен.

И в этот час, когда беда грозит