Владимир Шмельков - Тайна сабаев

– Я не позволю своей элои голодать! – выкрикнул неожиданно для самого себя Ллой. – Она кормит Нъяма!

– Правильно! Почему Ула должна голодать, когда у неё такой сильный бакар? – подала голос уже высказавшая своё мнение Гила. – Пусть Тэза уходит!

– Ула не будет голодать! – снова громко крикнул Ллой. – Я буду лучше охотиться и больше приносить мяса! – гуабонг бросил взгляд сначала на Улу потом на сосущего грудь Нъяма, затем на малолетнего Тора – обри Тэзы. Его только что посетила мысль, от которой он содрогнулся. Он подумал, что может сам пасть от клыков или когтей хищника, и что будет тогда? Ему будет суждено попасть в застенный мир и разгадать тайну сабаев, а его Ула лишится бакара, и судьбу её и Нъяма точно так же будут решать сородичи у аяка. Их с обри изгонят из рода на верную гибель, как хотят изгнать Тэзу. Ллой порвал бы на куски любого, кто в будущем посмел бы сделать такое. Теперь он уже не считал, что Тэзу и юбура легче убить, чем прокормить. После его последних слов сабаи с любопытством посмотрели на гуабонга. Не дав им опомниться, бакара своей обри Улы поддержал Мбир. Он вышел в круг, почёсывая обеими руками свою волосатую грудь.

– Моя Ула правильно сказала. Глупо лишать род будущего охотника. Времена настают суровые – это верно. Добычи становится мало – это тоже верно. Возможно, за добычу придётся сражаться, – гур сделал театральную паузу, во время которой попытался прочесть впечатление на лицах сородичей, которое произвели на них его слова. Потом он продолжил: – Или к нам вторгнутся враждебные апшелоки, а то и того хуже – гуабонги, или мы сами в погоне за пищей вынуждены будем покинуть нашу родную пастою и перебраться на чужие территории. Как вы все сами понимаете, в обоих случаях придётся отстаивать интересы рода с оружием в руках. Возможно, это время и не так далеко от нас. Сабаям нужны будут гуры, способные защитить род. И один из них вот он, стоит перед нами! – Мбир показал рукой на обри Тэзы Тора. – Его время ещё не пришло, но оно придёт, обязательно придёт. Я тоже, как и Ллой, готов больше охотиться, чтобы прокормить этого юбура, как и его ётэ.

Старый охотник говорил убедительно, Ллой его слушал с интересом и удивлялся его многословию. Самому ему никогда не пришла бы в голову мысль говорить так длинно, и слов бы столько не пришло на память.

У Тэзы появилась надежда, и она уже не стояла такой понурой, а с благодарностью смотрела в глаза Мбиру. Следом высказался Эйк и поддержал старого охотника. За ним – его элоя Алма. Её мнение было таким же, как и у её бакара. Элоя вождя Хоху, не говоря ни слова, вынула вьер из собственных волос, подошла к Тэзе и украсила им её голову, затем вернулась на своё место рядом с Холдоном. Сабаи высказывались один за другим, и после каждого выкрика или короткой речи становилось всё яснее и яснее, что будущему несчастной Тэзы и её обри ничто не угрожает. Последним взял слово вождь. Выслушав всех внимательно, он поднял высоко над собой руку и торжественно произнёс:

– Очень хорошо, что все вы, кроме Коча и трёх вар, решили оставить Тэзу с её обри Тором в роду. Мбир сказал мудрые слова, я не сомневаюсь, что ему их нашептала Мара. Да, впереди нас ждут времена тяжёлые, и нам неведомо, останемся мы здесь или уйдём вместе с дичью в другие леса. Предстоят схватки с враждебными племенами, и мы должны дорожить каждым гуром, и этим малолетним юбуром тоже. Если б обри Тэзы была варой, я бы пожелал изгнать из пастои их обеих, но у неё юбур, и это всё меняет. Хой Маре, сегодня нас не станет меньше!

Элоя уединившегося Эба осталась в роду, как и Тор – его обри. Сабаи зажили обыденной жизнью, только более суровой, чем несколько хавоев назад. Дейб наконец-то закончил на живой стене эпизод, в котором Ллой одолевает на охоте свирепого лабса. Всем членам рода, включая самого гуабонга, рисунок понравился, более того, все были от него в восторге и испытывали, глядя на рукотворное чудо, первобытный религиозный трепет, то и дело переводя взгляды со стены на живого Ллоя. А тот сам в эти минуты чувствовал какую-то раздвоенность оттого, что одновременно находился в реальном мире пастои и в чудесном загадочном мире застенном. Он то и дело смотрел то на нарисованного себя самого, то на таинственную безногую и безрукую фигуру с большой головой, и интерес к ней у него разгорался с новой силой.

В лесах дичи стало совсем мало, и чтобы добыть на охоте какого-нибудь зверя, приходилось выслеживать его не один день. Хищников тоже стало меньше, большинство из них покинули леса вокруг пастои сабаев, преследуя свою переселявшуюся подальше от Хавоя добычу. А те из них, что остались, видели в апшелоках конкурентов, и стали более агрессивными, поэтому члены рода передвигались по лесу только группами. Приведённая Локо и прирученная, как и он сам, сабайя Джу принесла помёт щенков. Их было столько, сколько у каждого апшелока пальцев на руке. Ей как кормящей самке требовалось больше пищи, и того, что для неё могли выделить члены рода, было недостаточно. Постоянное чувство голода не раз заставляло и Локо, и Джу увязываться за гурами, отправлявшимися на охоту, и животные постепенно научились не только, выследив добычу, сообщать о ней своим хозяевам особым поведением, но и охотиться в коллективе апшелоков, подгоняя дичь к засаде, устроенной ими, или загоняя её в ловушки. Теперь оба сабая считались полноправными охотниками и при дележе получали мяса столько же, сколько и остальные гуры. Сабаи понимали апшелоков, а апшелоки понимали и чтили сабаев, которых считали своими далёкими предками. Щенки подрастали и привыкали к апшелокам, с ними забавлялись и дети, и взрослые – в просторной пастои места хватало всем.