Олег Фурсин - Калигула

Путешественники, все трое, зачарованно смотрели на грека. Он явно разглядел в Друзилле женщину, и, казалось, знал уже, кто они и куда направляются. В отличие от Лелии, они способны были уловить смысл иносказаний философа. Им привычна была эта манера речи.

— Пташка моя, не бойся Секунда, — сказал вдруг философ, обращаясь к Друзилле. — Я не принесу зла, когда бы старик и купил меня с потрохами, а он ведь все скупей становится. Или много нас стало, тех, кто ему служит, вот на всех и не хватает. Или до нас, до первых с конца, не доходит, оседают наши ассы [91] Асс (лат. as, род. падеж assis) — древнеримская медная монета. Первоначально равнялась римскому весовому фунту (327,45 г) и обращалась в виде слитков-брусков. С середины 5 в. до н. э. стали чеканить монеты. Монетный асс также первоначально имел вес фунта, назывался либральным ассом и составлял 4/5 либры («обыкновенного фунта»). Но с течением времени он все убавлялся; в позднейшее время империи сохранил только 1/36 своего первоначального веса. Все монеты древней Италии представляли собой асс — или помноженный, или разделенный на известное число. в карманах тех, кто поближе к телу императора…

Калигула и Мемфий встали плечо к плечу, отодвигая, оттирая Друзиллу к выходу. Речи грека выдали его, намеренно или невольно. Перед ними был соглядатай Тиберия. Они наводняли страну. Следовало бы им это помнить.

— Сказано поймать, остановить, — бормотал грек, словно про себя. — Не допускать! Я бы должен вызвать стражу. Но она, Лелия, права! Я пьян с утра, нет, с вечера, и буду пьян еще долго. Мне простительно. Какой вред от ребенка, от девочки? Пусть мать прижмет ее к сердцу. Никто не пострадает.

Бродячий философ двинулся к Друзилле, оторвавшись от пола стремительным движением. Ничего пьяного не было теперь в его походке. Калигула бросился наперерез. Но был отброшен поворотом плеча. Грек встал перед Друзиллой, бледной и растерянной.

— От таких, как ты, — сказал ей философ, — как будто не может быть зла в этом мире. Но кто сказал, что будет одна только радость? Только не я! Уж я-то знаю, сколько горя можешь ты принести, ничего при этом не делая…

Мемфий и Калигула повисли на плечах философа, пытаясь повалить его на пол. Тщетно. Он сбросил их, отмахнулся. Мемфий был стар для всякого рода сражений, Калигула же все еще не понял, какого рода противник перед ним. Молодость часто самонадеянна, тем более молодость, в которой немало места уделялось физическому воспитанию. Юноша просто не ожидал серьезного сопротивления от бродяги-грека, о котором было вслух сказано, что он пил, и пил много. И между тем, он недооценил врага, обладавшего недюжинной силой…

Камень, казалось, зазвенел от возмущения. Слетела деревянная крышка с одного из греющихся сосудов. Вырвался клубами пар, зашипел тревожно. Ахнула Лелия, подавилась собственным криком.

А философ глядел в расширенные зрачки Друзиллы. Вскинув голову, стояла девушка. Дыхание сбилось, зачастило вдруг, высоко вздымая грудь, рот приоткрыт. Вот уж в эти мгновения никто не усомнился бы, что перед ним — женщина! Ни длина волос, ни претекста уже ничего не скрывали!

Тяжело вздохнул бродячий философ, опоминаясь. Придержал Калигулу, рвущегося в бой, за рукав. Сказал коротко:

— Не надо! Я — друг!

И как-то сразу поверилось. Ясно, что друг, иначе и быть не может…

— Лелия, — весьма сурово заговорил с хозяйкою грек. Стало понятно в это мгновение, глядя на нее, кто кому подчиняется на самом деле. — Пекарь должен был доставить хлеба спозаранку. Но его нет, да нет и мальчика, что у него на посылках. Можно предположить, что один все еще выводит имена своих клиентов на тесте, другой терзает осла, что крутит жернова, заставляя его шевелиться быстрей. Но что-то подсказывает мне, что это не так. Если сюда придут по доносу пекаря, будь убедительна. Я с вечера был пьян, да с вечера и исчез куда-то. Мне положено выслеживать и вынюхивать, мне искать надо. Они не удивятся. Главное — тут меня не было, запомни! А куда делись старик с детьми, ты не ведаешь, тебе некогда следить за теми, кого кормишь, заплатить они заплатили, а чего еще надо? Хватает забот с горшками! Вот за ними-то точно присматриваешь, это тебе и интересно!

Быстрыми шагами грек вышел из термополы, через неприметную боковую дверь, увлекая за собой Калигулу. Друзилла с Мемфием поспешили вслед…

Пройдя через внутренние комнаты, вышли на улицу за термополой. Вовсе не на ту, где оставили Мальчика. А он в это время выдал свое громкое: «Иа!», видимо, заждался хозяев. Потерял терпение. Или хотел настоять на кормежке; в конце концов, в этой поездке работал он один. А еда доставалась куда реже, чем хозяевам. Мог мул возмутиться? Мемфий засуетился — бежать к питомцу.