Виктор Вальд - Проклятие палача

– Остановитесь, если вам дорога жизнь. Смотрите!

И Гудо рукой указал на потревоженную сутолокой крысу. Мерзкий грызун, почувствовав к себе внимание, укрылся за столбом, поддерживающим балдахин беседки. За толстым кругляшом дерева уже было не увидать крысу, но Гудо это не остановила. Он взмахнул кнутом и, поправляя полет его кончика с железным крючком, особыми движениями отправил его за столб. Раздался писк, и разорванная пополам крыса разлетелась в разные стороны.

– Помнишь, Крысобой, ты сказал: «Под этими небесами еще не родился человек лучше меня владеющий кнутом. Если такой найдется, я сам брошусь в море и утоплюсь». Вот я. Вот кнут. А вот море.

– Да! Ты великий мастер кнута, – с уважением произнес поднявшийся комит. – Ты лучший из кнутобойцев, которых я видел. И все же… Не мне бросаться в море!

С этими словами Крысобой кинулся к малышу и, вырвав его из рук матери, бросил за борт.

– Ах! – только и воскликнула Адела.

Ее тело вмиг обмякло и стало медленно опускаться на доски галеры.

– Гудо, милый Гудо. Как же так?..

Ее глаза с надеждой смотрели на того, кто многократно спасал жизни и ее, и ее детей.

Гудо успел только улыбнуться. В следующее мгновение он уже летел в воду.

– Проклятый Крысобой! Что ты наделал! Где он? Прыгайте за ним! Он мне нужен живой! – заревел Джованни Санудо.

Но многие, склонившиеся над фальшбортом и не думали прыгать в черную от наступившего вечера воду. Тем более, что вдоль кормы «Виктории» взмахивали веслами идущие одна за другой три большие лодки под балдахинами.

– Если и выплывет, то весла изрубят его, – наконец нашелся что сказать обескураженный всем произошедшим Никифор. – К тому же вода еще холодная.

– Смотрите за водой! Смотрите! Слушайте! – все еще не терял надежды герцог наксосский.

Лодки прошли, оставив за собой серые кружева над черными волнами. За ними прошли другие, на которых все также громко ругались мужчины, противно пронзительно орали младенцы, и измученно ревели, лаяли и визжали животные.

– Нет. Не всплывет. Проклятый синий дьявол мертв. Он навсегда в гостях у морского царя, – ядовито улыбаясь, сказал Крысобой, и тут же сильный удар герцога свалил его с ног.

А у фальшборта, улыбаясь непонятно чему, тихо отозвалась Адела:

– Погостит и вернется… Вместе с Андреасом… Он всегда возвращается, мой милый Гудо. Он вернется. Вы же знаете, он всегда возвращается. А я им приготовлю бобы. Гудо любит бобы. Особенно, когда я их готовлю. Он любит смотреть, как я их готовлю. Тогда я поцеловала его. Там на острове… А потом мы… Но это можно рассказывать только на исповеди священнику. Вам я не расскажу. Дайте мне бобы. Я сама разведу костер. Вы принесли мне бобы?

Но склонившийся над несчастной Аделой Джованни Санудо только грустно покачал головой:

– Мне и самому впору сойти с ума.

У него еще хватило сил посмотреть туда, где исчезла его последняя надежда на триумфальное отмщение и великое возвышение. Но на этом месте, ставя точку, могильным холмом печально горбилась перевернутая в сутолоке людского бегства небольшая лодка, на которую уже наскочила посудина покрупнее. С нее тут же посыпались люди, корзины, мешки и огромные сундуки, калеча и отправляя на дно ранее перевернувшихся. Крики о помощи и призывы к состраданию заставили Джованни Санудо закрыть уши руками.

В следующий миг он уже спешил в свою адмиральскую каюту к спасительному крепкому вину.

А там далеко, где острие Золотого Рога вонзается в холмы, все еще виднелся краешек кровавого солнца. Прощаясь, он скользнул лучом по золотым куполам церквей и соборов Константинополя, напоминая о том, что завтра непременно наступит: утренними надеждами, желаниями и ожиданиями счастливого дня…

Византийцев.

Эгейское море.

Лат. Победа.

Деревянный настил вдоль галеры, возвышающийся над гребцами, переход от кормы к носу.

Старший надсмотрщик над гребцами.

Скамья для гребцов.

Лат. «Диагностика посредством наблюдения».

Лат. sermo vulgaris Народная латынь – разговорная разновидность латинского языка, распространённая в Италии, а позже и в других провинциях Римской империи. Именно народная латынь (а не классический латинский язык) является непосредственным предком романских языков.