Мэтт Риз - Имя кровью. Тайна смерти Караваджо

– Игра не окончена, – Рануччо подступил к Караваджо. – Мяч не просто отскочил! Этот мерзавец отбил его головой. Он нарочно тебе подыграл. Это не по правилам.

Караваджо затрясло от ярости – Рануччо не относился к числу богатых меценатов, следовательно, сдерживать ее причин не было.

– Заткни свою лживую пасть! – крикнул он.

Между зрителями тоже закипали споры. Ушибленный мячом клялся в своей непричастности; те, кто поставил на Рануччо, уже взяли его в кольцо.

– Мы еще не закончили! – не собирался сдаваться Рануччо.

– Ты проиграл. Можешь распрощаться со своими десятью скудо, – и Караваджо ткнул Рануччо в плечо ракеткой.

Тот оттолкнул ее:

– Грязный содомит!

– Как поцелуешь на прощание свои деньги, можешь чмокнуть меня сюда, – Караваджо повернулся и хлопнул себя по заднице.

Рануччо огрел его по спине ракеткой. Караваджо живо ответил ударом в грудь. Они молотили друг друга, пока Онорио и брат Рануччо их не разняли.

Караваджо вытянул палец в направлении Рануччо:

– Дай мне только до дома добраться, урод! Я помню, где лежит моя шпага, – и отсалютовал ракеткой.

– Ты знаешь, где меня найти. Я из тебя кишки выпущу.

Караваджо в сопровождении Онорио поспешил за оружием. Дыхание с хрипом вырывалось у него из груди. «Теперь, – думал он. – Сейчас или никогда. Он сдохнет, а я освобожусь».

За углом, тяжело привалившись к стене дворца, стоял зритель, попавший под удар мяча Караваджо. Он отнял руку от разбитого носа и озадаченно разглядывал на ладони кровавые пятна, словно пытался прочесть письмена на чужом языке.

Захватив шпаги, они направились к дому Томассони. На соседней улице тоже сражались в мяч: игрок одной команды деревянной битой расквасил нос игроку другой – тот неосмотрительно задрал голову, следя за мячом.

– Ого, видал? – рассмеялся Онорио, но, заметив суровое выражение лица Караваджо, оставил шутливый тон. – Понятное дело, у тебя заботы поважнее.

С ними поравнялся Марко Миннити.

Я слышал, намечается дуэль? Надеюсь, секундантам дело найдется? Мы с Онорио не прочь устроить заварушку. Микеле, ты сделай пару финтов, потом отбей его шпагу в сторону, глубокий выпад и – удар в пах!

– Слышь, сицилиец, а тебя, кроме паха, хоть что-нибудь еще занимает? – Онорио хлопнул Марио по плечу, и оба рассмеялись – беззаботно, как мальчишки, предвкушающие развлечение.

Караваджо их не слышал. Ночная тьма сгущалась. Он бесшумно шагал по улицам, скрытый мраком, словно плащом. Рануччо его даже не увидит. Он выскочит из темноты и заколет его.

У ворот дома Томассони он глубоко вздохнул. Он убьет этого человека. Убьет!

– Выходи, если ты мужчина! – крикнул Онорио, подобрал камень и бросил его в окно. Камень ударился о ставни, и в доме послышались тяжелые шаги.

Караваджо выхватил оружие – шпагу с феррарским золоченым эфесом и толедским клинком, льдисто блеснувшим в лунном свете. Рануччо вышел со двора в сопровождении брата и еще одного мужчины. Левой рукой Караваджо вытащил кинжал длиной в локоть.

Секунданты переругивались, но Караваджо слышал только собственное дыхание и шум крови в висках. Во рту пересохло. Он поудобнее перехватил рукоять шпаги. Большой и указательный пальцы, защищенные гардой-крестовиной, надежно сомкнулись на эфесе. Другая рука сжимала рукоять кинжала.

Рануччо шел к нему. Оба сделали шаг правой ногой, направили шпаги вперед и настороженно замерли. Зрачки в кобальтовых глазах Рануччо сузились, так что взгляд застыл – так смотрят козы. Караваджо на миг почудилось, что ему предстоит драться с порождением самого дьявола, но нет – это страх и возбуждение исказили черты соперника.

Художник так часто практиковался в фехтовании с Онорио и видел такое количество дуэлей на площадках для игры в мяч, что двигался почти машинально. Тем не менее он проверил свою позицию. Нельзя, чтобы жажда убийства затуманила рассудок и помешала расчетливости действий. Слишком высока будет цена. Караваджо расставил ноги на ширину плеч и развернул корпус к Рануччо, держа вытянутую шпагу в правой руке, а кинжал – в левой. Он слегка напряг мышцы живота, чтобы сохранить легкость движений.

Оба пока кружили на месте. Караваджо внимательно наблюдал за противником. Он успеет парировать удар, главное – уловить момент, когда Рануччо пойдет в атаку. В искусстве фехтования самое трудное – научиться не пялиться на смертоносное острие, маячащее рядом с твоим лицом. «Смотри на его руку, – внушал он себе. – Смотри на плечи и грудь этого проклятого громилы. Он сам даст тебе подсказку: „Ударь отсюда!“»