Ануар Алимжанов - Гонец

Ханша Бопай была милостива, она вновь разрешила Сании покинуть свиту. На этот раз Сания собирала Кенже в дорогу. Условились, что она перевезет отца в Туркестан и, если госпожа будет великодушна и разрешит ей уйти из свиты, станет ожидать Кенже здесь, в городе… В ту ночь им так и не удалось уединиться в тесной землянке дехканина. Санырак созвал своих соратников послушать песню молодого жырау об их победе на Буланты и Боленты и освобождении Туркестана от джунгар.

Гости расселись в саду возле наполненного арычной водой хауза. Было прохладно, дастархан не вмещал обилия блюд. Вместе с кумысом подавали соки и вино.

Захмелели жигиты. Кенже не был привычен к вину, и оно не понравилось ему.

Все новые и новые вести приходили из шатра повелителей. Каждый сарбаз, являвшийся на этот пир, сообщал что-то свежее:

— Тысячники джунгар, что шли брать Хиву, повернули назад и бегут к Аккуйгашу. В Хиве возведен на престол родной брат Абулхаира Сарыйгырхан вместо двоюродного брата Абулхаира Бахадурхана.

— У нашего сардара двойной той. Он повелел отметить нашу победу. Завтра великий ас. Весь Туркестан в дыму. Готовят трапезу. По случаю торжеств Абулхаир приказал доставить сюда своего сына, султана Нуралы. Две сотни поскакали за ним.

— Джунгары покинули наши южные города. Они направились к Аккуйгашу, в Жетысу. Говорят, там они встретятся со свежей конницей, идущей к ним на помощь. Как бы вновь не повернули сюда.

— Не повернут. Знают — теперь мы им обломаем рога. Вся степь заполнена нашей конницей. Кроме адаевцев и бершей, все казахские племена объединились. Не устоят против нас ни ойрат, ни чурчугут, ни монгол, ни цинь… — горячился захмелевший сарбаз. — Вон какие у нас батыры. Слава Саныраку? — возвеличивал он хозяина дастархана.

Лишь после полуночи Сании удалось увезти Кенжебатыра на отдых. Спали в глубине сада, на плоской крыше глинобитного домика.

…И снова перед ним лежала дорога. Далекая, неведомая, но мирная. Тихо и спокойно было кругом и не надо было тревожиться, что вдруг из засады выскочат джунгары. Он снова был гонцом, как и тогда, в начале этой, пока еще не оконченной войны.

Сегодня он ханский гонец. Нет, нет. Он гонец от народа. Так сказал великий старец Казыбек-бий, чтимый народом. Он вошел в шатер Абулхаира, когда Кенже находился там. В шатре были лишь Абулхаир, Абульмамбет и еще сын Абулхаира Нуралы. Верховный военачальник был суров и краток.

— Ступай без промедления. Дорогу укажут батыр башкиров Таймаз и рус Егор. Их жигиты охраняют конные вьюки. Там дары. Ступайте в Уфу. Мои подарки передашь султану башкир. Пусть с милостью примет брата Таймаза. А посольству нашему расскажешь о победе нашей и пополнишь его дары царю русов. Среди даров меч Дабаджи. Пусть скажут царю русов, что я разбил джунгар и готов стать оком царя в степи и хотел бы быть под его попечительством… А как сказать остальное, знают сами послы. Ступай. Рус Егор будет твоим толмачом в пути… — сказал Абулхаир. Богенбая не было в шатре. Его не было и в Туркестане. Со своими сарбазами он преследовал джунгар.

— Наше письмо передай нашему главному посланнику. — Абулхаир вручил плотно завернутое в голубой шелк письмо. Кенже с поклоном взял его и спрятал за пазуху. И в этот момент бесшумно вошел Казыбек.

— Гонцом от народа своего едешь, сын мой, — сказал старец. — Народ твой ищет опору и сильного друга. Здесь, в Туркестане, казахи не раз принимали послов царя русов. Здесь мудрый Тауке вел беседу с ними. Он говорил о верном союзе с царем. О великом договоре, которым закрепится наша верность русам. У нас с ними одна земля, мы братья по отечеству и потому добровольно хотим их попечительства. Запомни это, сын мой. Пусть дорога твоя будет быстрой и мирной. Прими мое благословение. Аминь!

Егор и Таймаз мчались рядом с ним, стремя в стремя. Втроем они вырвались далеко вперед. Их маленький караван торопливо пылил чуть ли не за версту от них.

Знакомой была дорога русу Егору, башкиру Таймазу, но неведомой для Кенжебатыра. Однако он не думал об этом. Рядом мчались братья, вместе с которыми он одержал победу над джунгарами.

Осенью 1731 года в ставку хана Младшего жуза Абулхаира, расположенную в те дни в Иргизских степях, прибыл гонец. Молодой жигит, лицо обветрено, воспаленный взгляд — должно быть, давно не спал. Но держится гордо. Осанка под стать султану. Голова туго обтянута красным платком. Куртка с короткими рукавами, добротно сшитая из кожи жеребенка. На поясе кинжал. Сапоги с длинными голенищами. В руках камча. Через седло опрокинут коржун. Широкоплеч, худощав.