Юсиф Чеменземинли: Девичий родник

Слово «мир» всегда вызывало улыбку Эрдиджи:

— Понятие «мир» несовместимо с мировоззрением скифов; мы нападаем, разоряем, побеждаем. Война — наша стихия.

— Эрдиджа! — сказал я. — Человек, испытавший однажды покойную трудовую жизнь, никогда не пожелает войны.

— Значит, одним из факторов, мешающим нам жаждать мира, является кочевой образ жизни?

— Ясно! Чтоб испытать чувство мира и покоя, надо осесть.

— И тогда?

— Что ж тогда? Разве цель жизни не жить разумно, счастливо и покойно?

— Да, да, Чопо. Слова твои счищают ржавые налеты с моих мозгов.

Дверь отворилась, вошел Джейнис, я обрадовался его приходу. Мы еще не виделись наедине.

— Чопо, я вижу тебя озабоченным, — сказал он. — Верно мысли о Нуше терзают тебя.

— Нет! — Печаль о Нуше прошла. Сейчас мое сердце заполнено другим божеством.

— Я понимаю… Эрдиджа.

Я улыбнулся. И, не говоря ни слова, взглянул на Джейниса.

— Великолепно, — сказал он, отвечая на мой многозначительный взгляд. — Ты сможешь пользоваться влиянием среди всех скифов. Это для нас очень важно. Если на нас нападут с севера, мы сделаем скифов нашим щитом.

— Я об этом думал. Если будут даны чрезвычайные полномочия, я в ближайшее время разделю их на общины и поселю на северных границах.

— Превосходная идея. Но надо военачальниками назначить своих людей.

— Безусловно. Каков Бугатай? Сумел он проявить активность?

— О да! Он организовал сильную армию. Все от мала до велика готовы с оружием в руках отразить нападения врага.

— После того, как гости осмотрят общину, надо объявить мобилизацию и произвести смотр войскам. Мы должны продемонстрировать пред Эрдиджей и старейшинами наши силы. Это произведет на скифов огромное впечатление.

— Это мы сделаем.

— Связь с Овном крепка?

— Крепка. Опасность со стороны скифов объединила все общины. Так как все начинания исходили из Общины «Ель», наш улус стал чем–то вроде штаба для окружающих Общин. Все юноши, посещая наш улус, считают своим долгом ознакомиться с нашим правлением и хозяйством.

— Значит, новое течение охватило все Общины?

— Да. После тебя в наш улус переселилось много молодежи. Среди них был выдающийся юноша из Общины Коршуна. Он талантливый скульптор. По распоряжению правления он избавлен от всех хозяйственных работ и всецело занят своим искусством. Он украсит улицы и сады статуями.

— Дайте ему учеников, пусть он обучит их. Это нужное искусство.

— Я скажу Совету, чтоб это сделали.

Просидев с два хора 51, Джейнис поднялся. Уходя, он сказал как бы невзначай:

— Нуша родила девочку, ты слышал?

— Нет, — ответил я удивленно. — Когда?

— С месяц.

— Как ее имя?

— Ничи.

Неизведанное чувство отцовства охватило мое существо.

Мы хотели после всестороннего ознакомления с нашим улусом показать гостям и остальные общины.

Первым делом решено было посетить Общину Овна. Я сообщил об этом Эрдидже.

— Улус до того нравится мне, — сказала она, — что мне не хочется никуда.

Я стал описывать Общину Овна. Говорил о Девичьем роднике и стихах поэта Мильнира. В Эрдидже проснулся огромный интерес.

— О если б мы с тобой впервые встретились на Девичьем роднике! — проговорила она с сожалением. Мы родились в крови, лучшую пору жизни провели средь битв.

Когда она вскочила на лошадь, лицо ее выражало необычное оживление. Мы двинулись; при подъеме на каждую вершину:

— Где Община Овна? — спрашивала она с любопытством. — Не видно ее?

— Нет, мы должны перевалить через две горы. Она умолкла в неописуемом волнении.

Но вот вдали показались белые строения Общины. Эрдиджа, натянув поводья, вытянулась на стременах и с огромным любопытством принялась разглядывать местность.

— С какой стороны находится Девичий родник? — несколько раз спрашивала она.

— Справа, у подошвы горы.

— Увидим мы его?

— Нет, он скрыт лесами.

Община Овна была заранее извещена о нашем прибытии. Все население во главе с Шиброй Хатун вышло нам навстречу. Каждому было любопытно взглянуть на совершенно не похожих на нас ни внешностью, ни нравами скифов. Всеобщее любопытство главным образом вызывала Эрдиджа.

Она сидела на лошади с таким величавым достоинством и гордостью, что это еще сильней подчеркивало ее и без того ослепительную красоту.

И в самой Эрдидже был заметен неменьший интерес к окружающим. Когда она разглядывала Шибру Хатун, ее блестящие раскосые глаза будто вылезали из орбит.