Интересуясь жизнью гарема, я, чтоб направить разговор на эту тему, спросил:
— А в гаремах много несчастных?
— О гам, гарем это скопище страданий. Как может не страдать девушка лишь раз иль два раза в год брошенная на ложе любви? Подобно мне, до утра они изнывают от тоски и страданий. В гаремах сотни девушек не смыкают до утра глаз. Они мечутся в путах бессчастья.
— Кто причина их бед?
Оглянувшись по сторонам, он замялся и, проглотив слова, не ответил.
— Это одно лицо, — ответил я сам себе, взглянув на евнуха.
Евнух в ответ кивнул головой.
— Кто виноват в гибели тысяч людей на войне?
— Хаган, — сказал евнух, загоревшись.
— Следовательно, иль счастье тысяч, иль хаган?
— Вопрос не только в нем. Не Окабай — будут другие.
— Надо отказаться от хаганов.
— И тогда?
— Тогда — сам народ, общий труд и общее счастье.
Мои слова открывали пред евнухом новые горизонты. Он все чаще и чаще встречался со мной и, познакомившись с моими мыслями, проникся новым духом.
Мы старались распространить свои взгляды среди женщин гарема, среди рабов. Эти вечно страдающие, подверженные мучениям, угнетенные властью мученики всецело присоединились к нам и спрашивали о путях выхода.
И средь войска, изнуренного болезнями, нам открылось широкое поле деятельности, мы всячески старались использовать это обстоятельство.
Мы пригласили к себе старого воина, все сыновья которого погибли на войне. При помощи евнуха мне удалось подготовить этого человека. Познакомив его со всеми своими мыслями, мы послали его в войска. Мы внушали всем, что единственное спасение от бед и болезней — кровь хаганов и полководцев. Наши слова производили громадное впечатление на дикарей.
Почва для восстания была подготовлена. Чтоб не упустить момента, мы стали совещаться с главным еенухом.
— Убийство хагана я принимаю на себя! — начал главный евнух.
— Ты будешь действовать лично иль через другое лицо?
— Через другое лицо!
— Я б хотел видеть этого человека.
Евнух задумался.
— Хорошо, — сказал он. — Хочешь, он придет сюда завтра вечером?
— Лучше в полночь.
— Хорошо.
— Есть у тебя планы в отношении начальников?
— Есть!
— Какие?
— У старого воина есть свои люди. Они со своими сторонниками готовы к нападению. Надо лишь назначить время…
— Это нетрудно. Лишь бы нашелся человек, обеспечивающий победу во дворце. Остальное свершится само собою.
— За дворец не беспокойся.
Хоть решительный тон евнуха и успокоил меня, я поставил вопрос о необходимости выработки определенного плана действий.
— Чем он убьет хагана? — спросил я.
— Ятаганом!
— А если не удастся… наша тайна всплывет наружу, и мы погибнем.
В евнухе почувствовалось некоторое колебание. Он признал уместность моих опасений.
— В таком случае надо найти другое средство.
— А есть иные средства?
— Средств много. Но самое доступное — яд.
— Это прекрасная мысль! — одобрил я.
— Мы подмешаем яд в кумыс хагана, а если действие будет слабым — убьем.
Евнух согласился со мной.
В полночь главный евнух в сопровождении какого–то–юноши вошел в мою палатку. Я лежал у огня. Сперва мои сонные глаза ничего не разобрали.
— Да пребудет над тобой милость Мериха! — произнес главный евнух.
— И над тобой! — ответил я и, приподнявшись, прислонился к находящемуся в изголовье седлу.
Пришедшие уселись. Гость оглядывал меня с большим интересом. Окинув его беглым взглядом, я узнал Эрдиджу, переодетую в мужские одежды. Искры пробежали при встрече наших взглядов. Зардевшись, Эрдиджа опустила длинные ресницы.
— Ага, — обратился я к главному евнуху. — Этот юноша собирается выполнить наше поручение?
— Он! — ответил главный евнух, внимательно взглянув на меня.
— Хорошо! — сказал я в ответ на его многозначительный взгляд.
— Есть ли необходимость в беседе?
— Да, мы должны переговорить о деталях и назначить время.
— А если хаган проснется?
— Ну так что ж?
— У него привычка, порой просыпаясь по ночам., призывать меня к себе. Если меня не будет, он заподозрит что–нибудь. Прикажет обыскать все и тогда…
— Ты можешь отправляться.
— А юноша?
— Он задержится.
Главный евнух слегка смутился. Сперва он словно хотел возразить, но, не сказав ни слова, удалился.
Эрдиджа взглянула на меня и побледнела, ноздри ее затрепетали. Раза два она кашлянула. Поняв ее волнение, я сказал:
Читать дальше