Владимир Казаков - Вспомни, Облако!. Книга четвёртая. Рассказы об отважных пилотах всех времён и о тех, кого не отпустило небо

– Сережа! Вот не ожидал!

– Никак Костя?!

– Да, это был Константин Сидякин, старый знакомый по работе в Осоавиахиме, он давно уже воевал в тылу врага и за боевые заслуги был награжден Орденом Ленина.

Обнялись, расцеловались. И опять, так же как ранее Титков, Сидякин первым делом заговорил о раненых партизанах:

– Дело серьезное… Двое в очень тяжелом состоянии. У одного началась гангрена, у второго прострелено легкое, и ему срочно нужна хирургическая помощь. Вывезти раненых на легком самолете нельзя: носилки не войдут, а сидеть они не могут. Остается один выход – планер, в нем можно поставить носилки.

– Но ты-то понимаешь, что с такой площадки аэросцепка не взлетит?

– Ты… сможешь, Сережа.

– Ладно, – потупился Анохин. – До утра…

На планере возвратились в свою бригаду партизаны, ранее, с разными заданиями, посланные командиром на Большую землю. Шли большой группой, разговаривая. В поселке, видимо, никто не спал, так как многие жители стояли возле домов, встречали на улице.

В помещении штаба были накрыты столы, приготовлены для гостей теплая вода и чистые полотенца.

За столом, конечно, было шумно. Вопросы к прилетевшим сыпались со всех сторон. Ведь до партизан газеты доходили редко, не очень регулярно слушали они и радиопередачи из Москвы. Им было интересно во всех подробностях знать, как живет и борется родной народ по другую сторону фронта. Так и прошла эта ночь за разговорами и воспоминаниями. Наступил рассвет, а никто еще не смыкал глаз.

В голове командира бригады Титкова навязчивая мысль: не забракует ли представитель авиации летную площадку? В таком случае можно было предложить еще три, но там требовались большие работы по очистке поля от камней и кустарника, вырубке леса, ям много пришлось бы засыпать.

После завтрака поехали на аэродром. Сергей Анохин измерил все поле шагами и закурил трубку. Титков с нетерпением ожидал его приговора.

Анохин вывел командиров на дорогу, что шла на Бояры, показал на телефонные столбы и произнес:

– Эту линию придется все же убрать. И вон те высокие деревья в лесу спилить. Они могут помешать при посадке самолетов. А так – лады!

У партизан гора с плеч свалилась. Перенести телефонную линию в сторону и срезать с десяток деревьев – дело выполнимое. Бойцы из роты связи тут же принялись за работу. Но представитель ВВС все еще прикидывал, смотрел:

– Потребуется, – сказал он, – специальная команда, которая будет обслуживать костры, разгружать планеры и самолеты, собирать парашютные мешки, ремонтировать посадочное поле.

– Сделаем! – заверил Титков. – А как же с тяжелоранеными?..

Еще раз осмотрели аэродром. Картина безрадостная проталины, грязь, небольшие воронки. Да и длина площадки метров пятьсот, не больше.

«Легкий самолет не поднимет планера с людьми, рассуждал Анохин. – Нужен мощный, типа СБ. А кто сумеет посадить двухмоторный бомбардировщик на такой пятачок?.. Разве что старшина Юрий Желютов, лётчик решительный и классный?..»

Туг же на аэродроме Анохин написал текст радиограммы в Москву, в которой доложил командованию о создавшейся обстановке и попросил прислать лётчика Желютова.

Радиограмму передали. Вскоре пришел ответ.

«ЗАВТРА НОЧЬЮ БУДЕТ САМОЛЕТ ЖЕЛЮТОВА»

– Вот с него и начнем работу на вашем аэродроме, – сказал командиру бригады Анохин.

Наступила ночь, та самая, когда должен был прилететь Желютов. Погода выдалась благоприятная. Планер был уже подготовлен для погрузки раненых.

Скоростной бомбардировщик прилетел ровно в полночь. Низко прошелся над аэродромом, как бы прикидывая, а можно ли сесть на это поле. Сделал еще один заход и круто нырнул вниз. Его черная тень промелькнула в прогалине между кустами и плавно коснулась земли. Партизаны бросились к нему. От винтов хлестал сильный ветер. Сергей Анохин подбежал к кабине и осветил лётчиков электрическим фонариком. Лётчики возбуждены. Оказывается, за ними гнался вражеский ночник, и они опасались, как бы он не засек их на аэродроме.

Самолет развернули. Подтянули планер.

– Крепить трос!

Старшина Желютов привез обычный стометровый буксировочный трос. Для такого аэродрома он был слишком длинен. Бомбардировщику в связке с планером, чтобы оторваться от земли, нужен разбег в километр, не меньше, а тут всего половина такой дистанции, к тому же сто метров уйдет на трос.

Как-то Сергей Анохин в Центральном аэроклубе имени Косарева водил планеры на коротком тросе и даже на жесткой деревянной тяге длиной всего два метра. Учтя этот опыт, связали узлами стальной трос, укоротив его до десяти метров, тем самым выиграв для разбега девяносто метров.