Григорий Родственников: Воин Севера. Сборник остросюжетных рассказов

© Григорий Родственников, 2017

ISBN 978-5-4490-0475-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Из дневника Хуана де Каренси

Меня зовут дон Хуан Франциско Фернандес де Каренси. И хотя я родился в Мадриде, но большую часть своей жизни прожил в Бургундии и Фландрии. Все мужчины в нашем благородном роду были военными. Именно поэтому я с детства переезжал с отцом из одного гарнизона в другой. Матушка рано покинула нас, а отец постоянно был занят по службе. Практически моим воспитанием занимался мой верный слуга Гансалес. Сам отставной служака и непревзойденный мастер клинка. Он то и научил меня многим премудростям фехтования. Впервые я взял в руки шпагу в четыре года и с тех пор уже не расстаюсь с ней. В пятнадцать Гансалес сообщил мне, что я стал первым клинком Брюсселя и ему уже нечему учить меня. Я и сам осознавал это, но продолжал шлифовать мастерство, беря уроки у заезжих бретеров и прочих сомнительных личностей, добывающих свой хлеб виртуозным владением рапирой.

В один из дней, когда я самозабвенно фехтовал в зале мэтра Туше с итальянским капитаном, знающим множество запрещенных приемов боя, пришел мой слуга и сказал, что меня срочно зовет батюшка. Я выслушал от итальянца достаточно комплиментов относительно моего искусства, откланялся и поспешил домой.

– Мой сын, мы срочно отправляемся в Испанию! – огорошил меня родитель. – Его величество Филипп IV срочно требует меня ко двору.

Моя Родина поразила меня грязными улицами и обилием нищих. Я с детства считал, что Испания – богатейшая страна всего христианского мира, ведь все сокровища Нового Света свозятся именно сюда. Тем большим было мое разочарование. А через месяц отец объявил мне, что его направляют в Западные Индии, и меня он с собой не берет, ибо я еще слишком юн, а в тех местах идет кровопролитная война, и он не вправе рисковать своим единственным сыном.

Мой родитель уехал, оставив меня на попечение тетушки.

Три года, что я прожил в Мадриде, были худшими в моей жизни. Несмотря на то, что я принадлежал к древнейшему бургундскому роду, а по материнской линии стоял в родстве с герцогом Медина-Сидония, мое финансовое положение оставляло желать лучшего. Я стеснялся своих стоптанных башмаков и, мягко говоря, не слишком нового плаща. А еще меня страшно раздражали местные кабальерос. Эти идальго просто пыжились от гордости, щеголяли в дорогих платьях и носили трости стоимостью в мой особняк. При виде меня они задирали нос и презрительно кривили губы. А я просто бесился от унижения. Я стал раздражительным и злым. Один лишь надменный взгляд в мою сторону заставлял меня обнажать шпагу. За эти три года я провел тридцать четыре дуэли, из них восемь со смертельным исходом. И только заступничество друга отца, полковника Пенильи де ла Куэто, имеющего большое влияние при дворе, спасло меня от тюремного заключения. Моя бедность приводила меня в уныние. От отца приходили неутешительные письма о нахальстве английских, французских и голландских пиратов, которые плодились в Новом Свете подобно саранче. Они грабили караваны с золотом, нападали на испанские города и творили такие бесчинства, что у меня кровь стыла в жилах. Из-за морских разбойников наша казна терпела колоссальные убытки. Я ненавидел этих грязных скотов, ненавидел так, что при слове пират, не мог сдержать бранных слов. А потом меня постиг страшный удар. Рассказали, что мой отец погиб. Он сопровождал груз жемчуга из Панамы, когда на них напали головорезы Рока Бразильца. В тот день я впервые напился, напился до беспамятства.

На следующий день я умирал. Голова так болела, что я не мог подняться с постели. В таком унизительном для благородного дона положении, меня застал полковник Пенилья де ла Куэто. Он еще более расстроил меня, когда сообщил, что я учинил в таверне жестокую потасовку, избил хозяина заведения, а потом вызвал на дуэль Эстебана Мендосу Франциско де Кастро – одного из влиятельнейших вельмож Кастилии. Я ранил этого благородного дона и заколол двух его слуг, а еще троим нанес увечья. Перечисляя мои злодеяния, полковник сказал, что мне опасно оставаться в Мадриде, ибо Мендоса не успокоится, пока не убьет меня. В заключение, друг моего отца передал мне кошель с деньгами и попросил, как можно быстрее покинуть столицу. У меня не было сил даже поблагодарить этого достойного человека.