М. Хованский - Невестка Петра Великого (сборник)

Алексей начал чертить так неловко, что Петр должен был заметить пораненную руку и отложить испытание на другое время. На вопрос отца, где он повредил себе руку, Алексей солгал, что нечаянно себя ранил, отыскивая инструмент для рисования.

Царевич только делал вид, что покорен отцу, а в глубине души желал его смерти. Поэтому немудрено, что Алексей сделался домашним мучителем своей жены Шарлотты, иностранки, навязанной ему отцом.

Несчастная царевна была вторая дочь герцога Вольфенбютельского, воспитанная при дворе польского короля Августа Саксонского. Старый герцог, ее отец, принадлежал к древнему роду гвельфов и был связан родством почти со всеми королями того времени.

В последние два века существовали дипломаты, главное занятие которых состояло в сватовстве в кругу коронованных особ. Они разъезжали от одного двора к другому, вырабатывали разные комбинации, предлагали их правительствам и усердно хлопотали об успехе своих предложений. В 1707 году барон Урбиг, представитель Дании в Вене, принялся осуществлять брачный союз между испанским Карлом VI, будущим австрийским императором, с Елизаветой, старшей дочерью герцога Вольфенбютельского. В это время Гюйсен, гувернер царевича Алексея, проезжал через Вену. Урбиг, у которого были еще на руках две невесты из дома Вольфенбютель, обратился к нему и изложил ему выгоды, если одна сестра будет на австрийском престоле, а другая на русском. Гувернер Алексея Петровича представил царю этот план. Петр Великий, желавший, чтобы сын его женился непременно на иностранке, охотно согласился на бракосочетание царевича Алексея Петровича с Шарлоттой.

С этой целью летом 1710 года, когда царевич находился на водах в Карлсбаде, устроили ему свидание с Шарлоттой. Первая встреча не произвела на царевича очень приятного впечатления. Шарлотта не отличалась броской красотой, а царевич, проведя всю свою молодость в среде грубых, низких и развратных людей, не мог по достоинству оценить грациозность молодой принцессы, ее восхитительную манеру общения и величественную осанку. В его характере преобладала чувственность, и, вероятно, благодаря этому физическому желанию он со всей страстью молодости увлекся крепостной девушкой своего воспитателя, князя Никифора Кондратьевича Вяземского, Афросиной, которая овладела всем его существом. Царевич же со своей стороны понравился Шарлотте. Он обладал приятной наружностью и, если хотел, мог быть любезным.

Антипатия царевича к Шарлотте увеличилась еще ненавистью его ко всему иностранному. Поэтому он всячески старался расстроить этот брак, а чтобы не раздражать отца, царевич по приезде в Дрезден сделал вид, будто ухаживает за другими принцессами.

Однако Петр скоро понял уловки сына и в конце 1710 года приказал отправиться к польской королеве просить у нее руку ее воспитанницы. Царевич повиновался, но с плохо скрываемым недовольством. Молодая невеста писала тогда своей матери: «Кажется, жених мой очень равнодушен ко всем женщинам» (вероятно, она не желала признаться, что он был равнодушен именно к ней). Царевич со своей стороны писал своему духовному отцу Иакову Игнатьеву, главному своему наставнику: «Так как отец мой не позволяет мне жениться на одной из наших соотечественниц и непременно требует, чтобы моей женой сделалась иностранка, то все равно кто бы она ни была – пусть ею будет хоть Шарлотта – она добрая девушка, между иностранками не найду лучшей».

Как видно, Шарлотта сделалась невестой царевича не по выбору его сердца, а по желанию Петра, и неудивительно, что в скором времени его холодность к ней превратилась в открытую ненависть, тем более что его любовница Афросина разжигала в нем страсть все больше и безгранично очаровала его.

Но свадьба состоялась. Четырнадцатого октября 1711 года в Торгау, в присутствии царя, польской королевы, канцлера Головкина и семейства Вольфенбютельского, русский священник обвенчал царевича с дочерью герцога Вольфенбютельского.

Два дня посвятили свадебным празднествам. В эти дни произошел случай, еще более усиливший в цесаревиче неприязненное чувство к Шарлотте. После венчания в Торгау Петр призвал принцессу к окну, где стоял Алексей, и, обращаясь к нему, сказал:

– Я теперь возлагаю всю свою надежду на влияние умной, добродетельной жены твоей; если ты и в этой школе не исправишься и не откажешься от старых обычаев, и бородачи все еще будут туманить тебе голову, то ты останешься негодным навек.