Дмитрий Барчук - Александрия

– Они воют по покойнику, – пояснил князь.

– Но я же жив! – взорвался император.

Волконский замялся, но поняв, что скрывать секрет бесполезно, признался:

– Вчера после обеда Шервуд привез тело этого солдата. Оно в подвале. Вот собаки и учуяли.

– Прикажите, чтобы разогнали этих несносных животных. Они же перебудят весь город.

– Слушаюсь, Ваше Величество.

Волконский вышел в коридор и наконец-то смог перекреститься. Ему рассказывал отец, как убивали императора Павла в Михайловском замке четверть века назад. Та же ночная рубаха, тот же колпак, те же свечи и тот же ужас в глазах царя. «Все возвращается на круги своя», – подумал князь и приказал часовым стрелять по собакам.

Одиночные выстрелы разорвали ночную тишь. Заскулила подстреленная дворняга и поковыляла умирать в подворотню. Ее перепуганные сородичи разбежались кто куда.

Александр Павлович вскоре заснул.

А когда рассвело, начальник гарнизона поднял по тревоге роту солдат и распорядился отстрелять всех бродячих псов в городе, а обывателям было велено дворовых собак посадить на цепь.

По городку поползли слухи, что состояние здоровья государя вновь резко ухудшилось, и народ мало-помалу стал собираться возле императорской резиденции. Вначале старухи, загодя повязавшие на головы черные платки. Они уже отжили свой век, но все равно в глубине души радовались, что кто-то отошел в мир иной раньше их. Особенно если этот кто-то – самодержец всероссийский. А потом и прочие горожане, для которых что приезд императора, что его болезнь – событие неординарное, вносящее хоть какое-то разнообразие в монотонную жизнь глухого провинциального городка на самом краю огромной империи.

Тем временем государь отошел от ночных кошмаров. И хотя не совсем выспался, о чем свидетельствовали темные круги под глазами, был, напротив, довольно весел и оживлен. Пробовал даже шутить. Иногда даже оскорблял кого-нибудь из близкого окружения. Но посвященные в тайну происходящего на него не обижались, а терпели любые колкости в свой адрес, списывая их на повышенную нервозность монарха.

– Вы бы все-таки причастились и исповедались, Ваше Величество, – посоветовала ему жена.

На что тут же получила ехидный ответ, сопровождаемый дерзкой улыбкой:

– Неужели мои дела настолько плохи, и болезнь уже зашла так далеко, что другого лекарства нет?

Царица смутилась и все же ответила:

– Вашим подданным хорошо известно, что их император – великий христианин и строгий наблюдатель правил нашей православной церкви, и если он предстанет перед Господом, не выполнив перед этим положенных обрядов, это может вызвать различные кривотолки среди населения. Поэтому советую вам прибегнуть к врачеванию духовному. Оно всегда приносит пользу и дает благоприятный оборот при любых тяжких недугах.

Александр Павлович немного подумал и тем же дурашливым тоном сказал:

– Благодарю вас, друг мой, за заботу о моем душевном здоровье. Только прикажете исповедаться – и я готов.

А потом добавил, обратившись уже к лейб-медику:

– А может быть, лучше вы, Виллие, сыграете за меня эту роль? Как-никак я же не собираюсь умирать на самом деле.

У старого лекаря от такого предложения чуть не свалилось пенсне.

– Что вы? Что вы, Ваше Величество? Это же такое святое таинство! Как я могу? – запричитал он.

– Ладно, зовите вашего протоиерея. Я, так и быть, исповедуюсь, но только при одном условии. Не как император, а как простой мирянин. Император уже скончался. Его тело лежит в подвале и ждет своего часа, когда его поднимут и положат на царское ложе.

– Какие же упрямые эти бакенбарды! Никак не хотят сбриваться! – сетовал государь, освобождаясь от характерной для императорской внешности черты.

Вдруг он громко вскрикнул:

– А-а-а! На помощь!

Тут же в ванную комнату вбежали камердинер и два лакея.

Император стоял, склонившись над умывальником, и закрывал полотенцем свое лицо. По его шее из-под полотенца сползала струйка крови.

– О Боже! Врача, скорее врача! У его величества пошла горлом кровь! – закричал во всю мощь своего голоса камердинер Федор Федоров.

Тут же, распихав всех, в умывальню ворвался запыхавшийся Виллие.

– Всем немедленно выйти отсюда, – строго сказал он.

Слуги попятились назад, и вскоре дверь за ними затворилась.

– Вы порезались с непривычки, Ваше Величество? – уже спокойно спросил доктор царя, доставая из своего чемоданчика раствор квасцов.