Дмитрий Барчук - Александрия

Зато господин Неклюдов ходил в храм регулярно.

– Работа у меня такая, – объяснял он свою набожность. – Не согрешишь – не покаешься, не покаешься – в рай не попадешь.

Грешить ему по долгу службы приходилось на самом деле часто. Клиенты, не вернувшие банку кредиты, были еще самой цивилизованной публикой, с которой ему приходилось иметь дело. Хотя и среди них попадались отморозки, подставленные какой-нибудь преступной группировкой (солнцевской, ореховской или чеченской), чтобы кинуть нас. Но это еще были цветочки. Ягодки созревали, когда какому-нибудь авторитету из Люберец или кому-то из правительства вдруг взбредало в голову подмять под себя наш банк. Вот тогда Неклюдову приходилось крутиться ужом на сковородке, подключать все связи наших теневых акционеров, чтобы отбить наезд. Обычно Леониду хватало одного психологического давления, дабы остудить пыл чересчур ретивых рэкетиров. Если не справлялся сам, обращался за помощью в свою бывшую контору. Понятливые конкуренты обычно отваливали сами. А у особо настырных и отчаянно глупых иногда взрывались машины. Порой их находили с дыркой в голове в собственном подъезде. Иные, чтобы спрятаться подальше, ложились в больницу на плановое обследование, но неожиданно отдавали Богу душу от внезапного сердечного приступа.

Несколько раз покушались и на мою жизнь, но служба безопасности всегда оказывалась на высоте, поэтому я до сих пор еще жив. Таковы были условия первоначального накопления капитала в нашей стране. Выживает сильнейший. Леонид делал свою работу, как мог, а я свою. И какие средства использовал каждый для достижения поставленной цели, на эту тему в нашем кругу не принято было распространяться. Я особо не касался его дел, а он моих. Все равно за всем не уследишь. Да мне и нравилось выполнять представительские функции, это у меня получалось. Главным критерием выполненной работы был ее результат.

С Борисом Николаевичем Ельциным еще в период его работы первым секретарем Московского горкома партии меня познакомил Иван Матвеевич. Потом московский партийный лидер через меня неоднократно обращался за помощью в финансовый отдел ЦК по поводу финансирования какого-нибудь мероприятия. И всегда, даже в период опалы мятежного уральца, дядя Ваня либо сам, либо поручая это дело мне, находил возможность удовлетворить его просьбу. Такая взаимовыручка среди старых коммунистов никогда не забывается. Поэтому после гибели моего наставника я унаследовал от него и расположение будущего президента страны. А это очень многого стоит.

Одно время я даже работал советником председателя правительства Российской Федерации, но с приходом к власти Гайдара я целиком и полностью посвятил себя частному бизнесу. У него хватало своих советчиков. Да и не разделял я стратегию этой «шоковой терапии». Как еще Россия выжила после такой процедуры!

Но свои связи в администрации президента и в правительстве я сохранил. Иногда мне кажется, что эти мои полезные знакомства и позволили мне тогда, после революции, выжить. Тайные неклюдовские акционеры пораскинули умишком и сообразили, что живой я принесу им куда больше пользы и денег, чем мертвый, но безопасный. А тут еще на распродажу России понаехали западные банкиры. А из них добрая половина – евреи. Вот когда мне пришлось сказать спасибо своему папочке Аркадию Иосифовичу Бернштейну за свой длинный нос и кучерявые волосы. Заграничные Ротшильды тоже приняли меня за своего. И захотели вести дела со мной, а не с ребятами в погонах.

Куда было теперь деваться начальству господина Неклюдова? Только терпеть меня и периодически доить. А Леониду, полагаю, строго-настрого наказали глаз с меня не спускать, чтобы, не дай Бог, не ломанулся я за флажки. И при первой же попытке к бегству…

Мой банк в приватизации государственной собственности принимал самое что ни на есть активное участие. Мы даже создали для этих целей целое управление. Только за один месяц оно осуществляло до полусотни сделок по разгосударствлению крупных и средних промышленных предприятий. Сейчас мне ставят в вину хищение еще в 1994 году пакета акций комбината калийных удобрений, принадлежащего Российской Федерации. Я уже об этой операции и думать забыл, столько их прошло с той поры. Обвинение считает, что я в составе преступной группы незаконным путем завладел этими акциями. Моя подставная фирма, кроме выплаченных государству денег за ценные бумаги, должна была еще инвестировать значительную сумму в техническое перевооружение комбината. Таковы были дополнительные условия инвестиционного конкурса. И эти деньги она перечислила комбинату. Есть доказательство – платежное поручение. Но получатель их вернул отправителю под предлогом невозможности освоения средств. Дальше мои фирмы распылили этот пакет акций и несколько раз перепродали его другим инвесторам.