Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том второй

– Прослушивание телефона тоже сняли. У меня есть прямой номер Джона, от Меира… – Анна беспокоилась о полковнике Горовице:

– Надеюсь, что он успел вывезти детей в безопасное место. Он обещал, после капитуляции, немедленно дать телеграмму дяде Джованни… – несмотря на две бомбы, Япония пока не сдавалась. Как и предсказывала Анна, советские войска вошли в Маньчжурию. Гораздо больше будущего, коммунистического Китая, ее волновала судьба малышки, сидевшей у нее на руках, в Сендае, и серьезного мальчика, с летними веснушками на щеках:

– Они не потеряются, – уговаривала себя Анна, – даже если с Меиром что-то случилось, если он в японской тюрьме, церковь позаботится о детях, отправит их в Лондон… – Меиру еще предстояло объяснить начальству свой вояж, за линию фронта.

– Марта книгу мисс Митчелл читала, – вспомнила Анна, – я подумаю об этом завтра… – лежа на кровати в мотеле, покуривая сигарету, она вертела старое удостоверение, времен высадки в Нормандии. Документ, за подписью Дикого Билла, у Анны не забрали, однако дата была давно просрочена.

– Здесь даже моя фамилия не упоминается… – она сунула пропуск в сумочку, – ладно, завтра подумаю, как обойти охрану, в Лос-Аламосе. И завтра же куплю машину… – Анна прилетела в Санта-Фе с пересадками, через Юту и Денвер. Она не хотела приобретать автомобиль в Денвере:

– Город большой, затеряться в нем легче, но у меня Петенька на руках. Я не рискну поездкой через дикие места… – от Санта-Фе до Лос-Аламоса было всего тридцать миль. Дорога шла на север, к Колорадо, откуда прилетела Анна. Потом шоссе поворачивало на запад, к Аризоне.

В аэропортах, в кафе, в недорогих мотелях, где Анна ждала рейсов, никто не обращал внимания на высокую, худощавую женщину, в скромном платье, с ребенком. Тем не менее, Анна избегала людных мест:

– Чем меньше я буду болтаться по Америке, тем лучше. Секретная Служба, наверняка, разослала мои приметы… – Анна предполагала избавиться от форда по дороге в Сиэтл:

– Купим еще одну машину, запутаем следы, – решила она, – доктора Кроу тоже будут искать. Секретная Служба решит, что я с ней в СССР собралась. Сначала надо передать ее с рук на руки Джону, а потом прийти с повинной, к Дикому Биллу, и доказать, кто такой Паук… – Анна подумала, что муж, сейчас, может быть на пути в Россию:

– Скорее всего, из Владивостока в Москву его самолетом отправят. Эйтингон хочет найти Петра Воронова. Сталин не успокоится, пока не разыщет предателя… – Анна не хотела говорить доктору Кроу, где, по ее мнению, сейчас находится полковник Воронов:

– Я ее успокою, объясню, что с ним все в порядке. Федор, как-нибудь, постарается его вытащить из СССР. И Питер с Джоном в Москву едут… – пока ей требовалось вытащить из Лос-Аламоса доктора Кроу.

Поворачивая на запад, Анна опять подумала об изящных акварелях. Цвета оставались яркими, неизвестный художник изобразил старый Капитолий и Белый Дом:

– Очень даже известный, – Анна помнила подпись, в нижнем углу картин, – то есть папе известный. Мне он, конечно, ничего не сказал… – автором акварелей была бабушка Анны, Аталия Горовиц, урожденная Вильямсон:

– Понятно, почему папа нашел картины, привез в Европу… – на пустынном шоссе завивался рыжий песок, на камнях, у обочины, ветер трепал колючие кусты, – Аталия и Мэтью бабушка… – в уединенной камере, в Лос-Аламосе, Анна пользовалась тем, что ей разрешали заказывать любые книги и архивные материалы.

Она внимательно прочла записи суда над полковником Вильямсоном:

– Кто угодно может стать предателем… – напомнила себе Анна, – от полковника никто не ожидал участия в убийстве Линкольна. Хотя его шантажировали, судьбой дочери. Все организовал Дрозд, то есть Мэтью Вулф… – Дрозда расстреляли по приговору военного трибунала. Больше в протоколах суда ничего не сообщалось, но Анна задумалась:

– Янсон покойный хорошо разбирался в людях. Почему он решил завербовать Мэтью, а не Меира, с его левыми связями… – Анна вздохнула:

– Ладно, все потом… – прищурившись, она увидела, как потемнело небо, на западе.

До месы оставалось миль десять:

– Странно, – нахмурилась Анна, – август на дворе. Летом в здешних краях сухо… – она открутила окно форда. Резкий, холодный ветер, ударил ей в лицо. На сером асфальте шоссе появились капли дождя. Небо на западе заблестело белым, мертвенным светом. До Анны донесся глухой удар грома. Петенька, недовольно, заворочался, она быстро подняла стекло. В щели свистел воздух, Анна поморщилась: