Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том пятый

Кузена, со всеми предосторожностями, перевезли в закрытый авиационный госпиталь, в сонной деревеньке Ноктон, в глубинах отдаленного Линкольншира. Степан пока не поднимался на ноги, и не говорил. Доктора не знали, слышит он что-то, или нет:

– Однако он избежал паралича. Врачи утверждают, что его состояние улучшается. Надо дать его мозгу восстановиться… – заехав навестить кузена, перед отлетом в Гонконг, Питер обнаружил в палате осенние цветы, от миссис Клары, и самодельные открытки, от детей:

– Он молчит, не улыбается, отворачивается, но все пройдет. Я ему сказал о нашей миссии. По его глазам было видно, что он тоскует…

Питер, в сердцах, выплюнул кусок коричневого, изжеванного табака, в корзину для бумаг:

– У меня тоже, должно быть, все видно. Недаром миссис Анна всегда звала меня к телефону, когда Марта звонила, в Шотландию… – с кузиной он виделся один раз, за обедом в ресторане Скиннера:

– Я тогда напился чая, с премьер-министром, набрался смелости и позвонил на Ганновер-сквер… – не желая стеснять миссис Клару и дядю, Питер провел ночь в офисных апартаментах.

Эттли спрашивал у него об управлении заводами «К и К». Напрямую премьер ничего не говорил, но Питер предполагал, что кабинет озабочен его наследником:

– На случай, если я не вернусь из миссии, – вздохнул он, – однако все будет хорошо. Я его уверил, что мое завещание остается в силе, Виллем унаследует заводы… – Питер, неожиданно смешливо подумал:

– Если такое произойдет, кабинет вынесет постановление найти Виллему английскую жену, чтобы капиталы остались в стране. Хотя тогда у нас появится, действительно, международное производство… – он одернул себя:

– Ничего не случится, не думай о таком…

Позвонив утром в особняк, он застал кузину за завтраком. Питер слышал в трубке звон ложки, высокий голос сказал:

– Доедай, милый. Оденемся и я отвезу тебя к миссис Кларе… – за обедом Марта рассказала, что водит выделенный ей правительственный остин:

Она выжала лимон на устрицы:

– Очень удобно, что у тебя есть подземный гараж, не надо искать место для парковки. Максиму хорошо у Клары, Пауль с ним возится, он играет с Лаурой… – судя по всему, кузина и миссис Клара сошлись:

– Вечером я его забираю, по пути с работы… – о работе Марта не говорила:

– Нетрудно догадаться, чье место она заняла. От него, как и от Меира, вестей нет…

Ворон с семьей возвращался домой перед Рождеством. Из телеграммы Стивена выходило, что его куда-то переводят:

– Но он не пишет, куда, а спрашивать неудобно. Но хорошо, что так. Лиза, наконец, встретится с сестрой, с племянниками… – услышав, что тетя окажется в Лондоне, Марта обрадовалась:

– Очень вовремя, – заметила женщина, – мне надо с ней поговорить… – Питер коснулся крестика, под майкой и форменным, флотским свитером:

– Она не сказала, о чем. Она только пожелала мне удачи, и все. Не думай сейчас о ней, думай о деле…

Питер вздрогнул. Мигнула лампочка, он уловил звук корабельной сирены. Быстро распахнув дверь, он едва не наткнулся на капитана Сандерса. Субмариной командовал его старый знакомец. С Сандерсом Джон и Питер, в сорок втором году, ходили в Балтийское море, на несостоявшееся рандеву с Констанцей:

– Тогда Марта и покойный Генрих помогли ей бежать из Пенемюнде. И сейчас Марта ей помогает… – Питер пожалел, что рядом с ним нет кузины:

– С ума сошел, – одернул он себя, – она женщина, у нее дети. Она смеялась, что превратилась в офисного клерка…

Бронзовые волосы блеснули в осеннем солнце, игравшем искорками в бокале белого бордо. На десерт Скиннер принес яблочный пудинг, с лимонами.

Рядом с Мартой тоже лежали полосатые ренеты, в веревочной авоське. Чулок кузина не носила, твидовая юбка приподнялась, обнажая загорелое колено:

– Отвезу яблоки детям, – объяснила она, – наш персонал в обеденный перерыв бегает к лоткам. У собора торгуют хорошие зеленщики… – Марта усмехнулась:

– У меня очень скучная работа, кузен Питер. Бумаги, расчеты, графики, таблицы. Но мне нравится… – зеленые глаза блеснули, – а вскоре я отправлюсь на континент… – о том, куда она поедет, Марта тоже не распространялась. В знакомом, металлическом запахе лодки Питеру почудилось веяние жасмина:

– Словно она здесь, со мной. Но так и есть, она всегда со мной… – серые глаза Сандерса были спокойны: «Русские лодки, майор Кроу, – сказал капитан, – милях в десяти от нас, прямо по курсу».

Дверь торпедного отсека, казалось, заклинило наглухо. Низкий коридор заволокло дымом, на металлическом полу виднелись свежие пятна крови. За дальней переборкой слышалось клокотание воды. Питер матерился сквозь зубы, по-русски: