Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том шестой

– Здесь написано, что мы приехали в отель «Горный приют». Ворота, кстати, открыты, но виллис туда не проберется, двор завалило снегом… – по карте выходило, что они поднялись на полкилометра над уровнем моря. Питер включил фонарик:

– Тридцать километров заняли у нас три часа. Словно мы ехали на паровой тележке, создании знаменитого инженера, сэра Майкла Кроу… – несмотря на полдень, фонарик еле справлялся со снежной полутьмой. До озера Фаньяно оставалось еще столько же:

– Горы на северном берегу выше… – Питер помнил карту, – там вершины в полтора километра. Здесь хребет снижается, идет к побережью океана… – машину они не заперли:

– Потом мы час провозимся с ключами, по такому морозу… – Питер помахал руками, в кашемировых перчатках, – кроме гуанако, здесь никого не водится, а они живут на равнинах… – миновав скрипящие, сделанные в альпийском стиле, ворота, они остановились на заваленном сугробами дворе. Гостиница, трехэтажное шале, под остроконечной крышей, темнела черными провалами окон. Меир задрал голову:

– В фонарях нет лампочек. Генератор либо еще не работает, либо его вообще не поставили… – путь к крыльцу занял у них полчаса:

– Здесь снег не убирали с начала зимы, – вполголоса, сказал Питер, – вообще непохоже, что «Горный приют» готов гостеприимно распахнуть двери для гостей… – входную дверь забили крест-накрест, толстыми брусьями.

Обернув руку полой куртки, Меир, аккуратно, высадил стекло, в окне, выходящем на просторную террасу:

– Предполагалось, что здесь разобьют газон, – поднял бровь Питер, – дети устроят игры в крокет, а постояльцы, в креслах, будут потягивать кока-колу… – ручка окна повернулась. Они, осторожно, залезли внутрь.

Гостинице осталась только кое-какая отделка. Меир оглядывал стойку темного дуба, для портье, большие часы, на пьедестале, сваленные в углу, блестящие медью, багажные тележки:

– Сеньор Ланге может открываться к Рождеству, только сначала надо протопить здание. В подвале, наверняка, стоит котел… – они спустились и в подвал, наткнувшись там на запертую дверь. Обойдя все три этажа, вернувшись в вестибюль, Питер отхлебнул кофе, из термоса:

– Надо ехать дальше, полковник Горовиц. Это обманка… – он указал на беленые стены, – «Горный приют» отвлекает внимание от истинного пристанища нацистов. Шоссе ведет на север, на берег озера Фаньяно… – Меир курил, привалившись к стене:

– Ты прав. Более того, нам не стоит здесь вообще болтаться. Рауфф дал нам указания, как сюда проехать. Максимилиан, в первую очередь, отправит своих людей в «Горный приют», в погоне за нами… – Питер пожал плечами:

– Может быть, и нет. Может быть, он решит, что сюда мы точно не заглянем, опасаясь той самой погони. Но надо себя обезопасить, избавиться от виллиса, то есть оставить машину рядом с воротами… – поплевав на пальцы, Меир, бережно, потушил окурок:

– Пепла вроде не насыпал. Смешно, мы бросаем машину, разбили окно, а я забочусь о пепле и окурках. Старые привычки никогда не умирают… – у них обоих была отличная десантная подготовка и опыт боевых действий в горах:

– Просто если… – начал Питер. Меир оборвал его:

– Я все понимаю. Дорога здесь одна. Столкнись мы, лоб в лоб, с колонной машин СС, мы и минуты не протянем. Пешком больше шансов уйти. Пусть фон Рабе ищет нас в горах, хоть до конца дней своих… – вылезая в окно, Питер пробурчал:

– Очень надеюсь, что этот конец близок. Пошли, разгрузим виллис, подгоним его к воротам… – приоткрыв дверь машины, Питер потянул носом:

– Странно, запах другой. Словно рыба, но откуда у нас рыба… – Меир подумал, что на пол виллиса намело необычно много снега:

– Как будто кто-то шире распахивал дверь, и вообще сидел в машине… – серо-синие глаза обшаривали приборную доску. Меир облизал почти обледеневшие губы:

– Питер, брось рюкзаки. Смотри… – на месте водителя, поверх какой-то записки, тускло блестела медь. На старой, пожелтевшей бумаге извивалась цепочка. Потянувшись, подцепив ее лезвием ножа, Меир поднял с сиденья медвежий клык, реликвию Холландов.

Завывала метель, ноги, по колено, проваливались в снег.

Собираясь в Буэнос-Айресе на юг, Питер с Меиром надели легкие, но прочные армейские ботинки, британского выпуска:

– Вообще Джон говорил, что в военных лавках здесь торгуют даже русскими вещами… – вспомнил Питер, – наверняка, тащат товар из Германии. Хотя сейчас продолжается блокада, переход между зонами оккупации закрыли… – читая в газетах о происходящем в западном Берлине, Питер чувствовал какую-то гордость: