Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том седьмой

– Мне нужен адвокат Зильбер… – деловито сообщила посетительница.

Перед Кэтрин поставили картонный стаканчик, запахло свежим кофе.

Девушка подняла голубые глаза:

– Спасибо, мистер Циммерман… – кабинетов в практике имелось ровно два, по обе стороны большой комнаты, где сидели, как выразился мистер Зильбер, практиканты:

– Студенты, юристы… – он повел сигарой, – но я нанимаю и людей без образования, с опытом телефонных продаж… – Кэтрин привыкла к благоговейной тишине дорогих адвокатских контор, аромату старой кожи, выдержанного табака, блеску золота, на переплетах тяжелых томов. В кабинете отца Кэтрин стоял мраморный бюст Цицерона.

В комнате босса, как звали Зильбера прямо в глаза, кроме фотографии его самого, на ринге, Кэтрин заметила снимок негра, на костылях. Зильбер, на четверть века моложе нынешнего, пожимал инвалиду руку:

– Мое первое дело, – объяснил босс, – и первая победа. Поражения тоже случались, но меня не выбить из седла… – услышав, что у Кэтрин имеется диплом юридической школы Гарварда, Зильбер прервал ее:

– Отлично. Нанимаю вас вторым помощником, будете подчиняться мне и мистеру Циммерману… – он махнул в сторону высокого, немного сутулого мужчины, в очках и помятом пиджаке:

– Леон, то есть Лео, отвечает за всю бумажную работу, из-за его акцента, а вы займетесь связями с прессой и сопровождением меня в суде… – Кэтрин открыла рот. Зильбер взял со спинки кресла пиджак:

– Квартирка пустует, жилец, мистер Фельдблюм, летом съехал. Он был беженец, как наш Леон. Кажется, из Польши… – порывшись в ящике стола, адвокат вытащил на свет изгрызенный теннисный мяч и потрепанную фетровую мышку. Запахло валерианой.

Зильбер пробормотал:

– Это надо выбросить, у них есть новые игрушки… – зазвенела связка ключей, Кэтрин едва успела подхватить брелок:

– Заезжайте и живите, – Зильбер взглянул на часы, – Леон вам даст на подпись договор аренды… – Кэтрин еще никогда не принимали на работу за пять минут. Она помялась, Зильбер поинтересовался:

– Или вам не нужна практика? Хотите повесить диплом в гостиной над камином и устраивать благотворительные чаепития… – Зильбер скривился так, будто речь шла о яде:

– Не разочаровывайте меня. Я всегда считал, что нашей профессии нужны женщины… – он остановился, словно что-то вспомнив:

– В конце концов, в Америке женщины получали юридическое образование еще в прошлом веке. В суд их никто не допускал, но сейчас другие времена. В общем, обустраивайтесь. Леон покажет ваш стол, выходите сегодня в вечернюю смену… – за окном играл ясный, ветреный закат. Босс уехал в Бруклинский госпиталь, на авеню ДеКальб:

– Вчера в сводке прошло сообщение о сорвавшемся с пятого этажа мойщике окон, – Зильбер подхватил старый портфель, – но в больнице не знали, выживет он, или нет. После операции он пришел в сознание… – Кэтрин удивилась:

– Он еще может умереть… – Зильбер отмахнулся:

– Пусть он живет до ста двадцати лет, как у нас говорят, но если нет, то пусть успеет выдать мне доверенность на ведение дела. Истцом станет его вдова, она потеряла кормильца… – Кэтрин просматривала договор аренды, квартирки на Бедфорд-авеню. Девушка откашлялась:

– Здесь, наверное, пропустили ноль, мистер Циммерман… – в речи юриста Кэтрин, отчетливо, уловила континентальный акцент:

– Он из Франции, или из Бельгии… – несмотря на очки, Циммерман не казался кабинетным червем. Кэтрин заметила большие ладони, широкие плечи:

– Он, скорее, напоминает рабочего, с производства. Он тоже еврей, по нему видно… – коллега покачал головой:

– Все верно. Дома босс сдает по дешевке, беженцам. Я тоже неподалеку жил, пока не переехал к Проспект-парку. Тем более, в квартире надо делать ремонт… – ребята из большого зала ушли на перекур, Кэтрин сидела за новым столом. Ее снабдили растрепанной, телефонной книгой:

– Завтра надо перевезти вещи, с Манхэттена, надо звонить в газеты, договариваться о встречах, с журналистами. Папа вряд ли обрадуется моей работе в Бруклине, но это только начало. Ди Грасси пожалеет, что на свет родился. Я еще встречусь с ним, в суде… – Кэтрин велела себе не думать о случившемся:

– Было и прошло. Я никому, никогда в таком не признаюсь… – услышав от Ди Грасси, что босс не собирается уходить от жены, она позвонила по телефону, в газетном объявлении:

– Ваше здоровье в опасности? Опытный доктор принимает в загородной клинике. Проведите выходные на лоне природы, в сосновом лесу… – любая женщина в Массачусетсе знала, о чем идет речь. Закон штата разрешал аборты только в случае, если беременность угрожала здоровью женщины: