Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том седьмой

– У нее лошадка белая, словно в той английской песенке, – Наум Исаакович полюбовался дочкой генерала Журавлева, – осанка у нее аристократическая, а ведь родители крестьяне крестьянами… – девочка широко улыбалась. Детей сняли на яхте, под парусом, и в розарии санатория. Наум Исаакович бросил взгляд на дверь:

– Я ему еще ничего не говорил… – он сверился с часами, – через тридцать минут сюда позвонят из Москвы… – вчера Эйтингон связался с товарищем Яшей. Мальчика привезли из Завидова, поселив под крылом генерала Журавлева, в квартире на ФруФрунзенской набережной:

– Скоро он туда переедет с отцом и мачехой. У него появится младший брат, названый. Матвей заберет Павла с Дальнего Востока, воспитает, как своего сына… – выбрав несколько фото, Наум Исаакович закурил:

– В кондитерской я обещал, после исчезновения Матвея, законсервировать Розенбергов. Незачем ими рисковать, у Джулиуса хорошие связи, в научных кругах. Оставим супружескую чету на будущее… – в закусочной стоял шум, громко играло радио:

– Нас никто не слышал, – успокоил себя Эйтингон, – можно было кричать во весь голос, и никто бы не обратил внимания… – дверь скрипнула, Матвей, весело сказал:

– Готово, товарищ Нахум. Материалы я разложил по папкам, в Москве легко разберутся… – Мэтью осекся.

На столе, рядом с дымящейся чашкой кофе, лежали яркие, цветные фотографии:

– Это я, в детстве. Мама возила меня в загородный клуб, я учился верховой езде. У меня тоже был черный пони… – он застыл, не в силах сделать шаг вперед:

– Товарищ Нахум… – пробормотал Мэтью, – вы нашли его… – на плечо ему легла теплая, надежная рука:

– Родина позаботилась о твоем мальчике, сынок. Ему идет седьмой год, его зовут Сашей, Александром… – Наум Исаакович помолчал:

– Он ждет тебя в Москве, милый. Он знает о тебе, он гордится тобой…

Эйтингон, почти силой, усадил Мэтью за стол:

– Выпей кофе, покури, успокойся. Через четверть часа вы поговорите, по телефону. Поэтому я и попросил тебя приехать в Нью-Йорк… – длинные пальцы Мэтью подрагивали, он перебирал фотографии:

– Сын, у меня сын. Александр, как Горский. Он похож на меня, как две капли воды, но в нем есть и что-то от Горского. Сейчас я услышу моего мальчика… – в его руке оказался платок:

– Не надо, не надо, милый, – тихо сказал Наум Исаакович, – потерпи еще немного. Скоро мы окажемся дома, на родине, в Советском Союзе… – вытерев лицо, Мэтью вскинул голову: «Спасибо вам, товарищ Нахум. Спасибо за все».

Мэтью ждал звонка сына в особой комнате безопасной квартиры, рядом с пока молчащим аппаратом. Товарищ Нахум сказал, что здесь оборудована прямая связь:

– Семь часов разницы с Москвой… – Мэтью взглянул на хронометр, – в СССР девять вечера. Мы поговорим, и его отвезут обратно на квартиру. За Сашей… – он называл мальчика по-русски, – присматривает коллега товарища Нахума, то есть мой коллега. Он тоже генерал, наш будущий сосед… – Мэтью видел фотографии будущих апартаментов, на Фрунзенской набережной, и снимки дачи. Шале в альпийском стиле стояло на берегу канала имени Москвы:

– Охраняемая территория, – улыбнулся товарищ Нахум, – закрытый поселок, для государственных служащих. Своя конюшня, причал для яхт. Вот, кстати, и яхта… – Мэтью подумал, что ни военное ведомство, ни секретная служба США не обеспечивают работников загородными виллами:

– На базах есть жилые помещения, но нельзя считать полигон в Лос-Аламосе или владения фон Брауна, дачей. Никто не дает бесплатные квартиры персоналу. Даже высшие чины покупают апартаменты или особняки в рассрочку. Тем более, никто не оплачивает отдых работников… – товарищ Нахум обещал ему, на годовщину революции, поездку на Дальний Восток. На Аляске, во время войны, Мэтью охотился на медведей, но тигров в США не водилось:

– К этому времени мы обустроимся в Москве, – понял Мэтью, – Саша пойдет в школу. Я с ним буду говорить по-английски, он быстро все схватит. Дебора привыкнет к ребенку, привяжется к нему. Она потеряет Аарона, ей надо будет о ком-то заботиться. Весной у нас появится свое дитя… – Мэтью хотел большую семью:

– Деборе всего тридцать, мне нет и сорока. Наши малыши вырастут в СССР, станут плотью от плоти страны советов… – Мэтью вывозил Дебору в Советский Союз под предлогом встречи с мужем. Якобы здравствующий капеллан, наконец, смог организовать исчезновение своей жены из Америки. Мэтью курил, не отводя взгляда от стрелки часов, на стене: