Татьяна Гаврилина - На все Твоя воля. Исторические новеллы

Но настроение Софьи решительно изменилось, когда первенец Елены тоже оказался мальчиком. Теперь если бы даже Иван Молодой и не пережил отца, то права наследования, по установившейся традиции, все равно перешли бы к его сыну Дмитрию. Но согласиться с подобной практикой престолонаследования Софья, как мать, не могла. Она категорически настаивала на пересмотре устаревшей традиции и, досаждая князю, превращала свои настойчивые просьбы на эту тему в семейные ссоры. Особенной остроты скандалы достигли и переросли в откровенный конфликт в 1483 году во время празднеств, устроенных князем в честь рождения внука. И связан он был с, так называемыми, «саженьями».

Первое время по приезду в Москву Софья Фоминична, поддерживая тесные связи со своей семьей, охотно приглашала родственников в гости. Дважды в составе посольской миссии в Россию приезжал ее брат Андреас или Андрей, как называют его русские летописи. Конечно, прежде всего, все они были движимы одной тайной мечтой – поправить свое материальное положение. И некоторым это даже удалось! Так в 1480 году ее брат Андреас выгодно выдал свою дочь Марию замуж за князя Василия Верейского, племянника Ивана III. Внесла существенный вклад в фундамент семейного счастья племянницы и Софья, подарив ей, без согласования с мужем, княжескую фамильную драгоценность – «саженья», которые раньше принадлежали первой жене великого князя Марии Тверской.

Не ведая ни сном, ни духом о самоуправстве жены, Иван III, собираясь отблагодарить свою невестку Елену за внука, пообещал ей в подарок эти самые «саженья», но, не обнаружив дорогого украшения в царской казне, заподозрил неладное и приказал казначеям провести тщательную ревизию с составлением подробной описи всей недостающей наличности. Тут-то и выяснилось, что Софья «истеряла казны великого князя» немеряно, щедро одаривая княжескими драгоценностями заморскую родню. Разгневанный Иван III потребовал от Василия Верейского вернуть украденное Софьей сокровище, но тот, вместо этого, сбежал вместе с женой в Литву.

Так что, семейный скандал 1483 года завершился для Софьи большими неприятностями. Она была удалена от двора, заключена на женской половине дворца под домашний арест и отношения между супругами надолго разладились. Косо поглядывали на грекиню и все те, кто, считая ее униаткой, не доверяли ей и стояли на стороне Ивана Молодого и его жены Елены Волошанки. История с «саженьями» стала крупным поражением Софьи в ее поединке с Еленой за влияние на Ивана III.

Проигрывала Софья Фоминична Елене Волошанке и как женщина.

Будучи моложе княгини более чем на полный десяток лет, Елена счастливо соединяла в себе притягательную женскую красоту и глубокий пытливый ум. Редко кто из представителей сильной половины человечества мог пройти мимо княжны и не восхититься совершенством всех ее женских прелестей. Но еще в большей степени, чем все вместе взятые добродетели, на авторитет княжны работал и тот факт, что рожденная дочерью православного молдавского господаря, она была единой веры с русскими.

К сожалению, Софья Фоминична, в отличие от своей соперницы, не могла похвастаться ни статной фигурой, ни особыми внешними данными. Среднего роста, тучная, с редкими усиками над верхней губой она замечала не только ехидные усмешки в глазах ненавидящих ее царедворцев, но и улавливала обращенные в ее адрес их едкие и произносимые в полголоса колкости.

Зато в хитростях и коварстве Софья не знала себе равных. Как верно заметил один из иностранных гостей, удостоившийся чести общаться с великой княгиней, она не только «имела самый тонкий ум, но и самую широкую талию в Европе».

Не трудно себе представить, какая из этих двух важных и властных особ пользовалась большим доверием и симпатиями двора. По-особому тепло относился к своей невестке и Иван III, демонстрируя кстати и не кстати свою отеческую заботу о ней. Но проницательная Софья сердцем чувствовала, что князь лукавит и что только семейное родство мешает ему обнаружить истинную природу своей душевной привязанности к снохе.

***

Но, как бы там ни было, а в 1485 году гнетущая обстановка в великокняжеском доме разрядилась сама собой, чему предшествовали некие неожиданные события, произошедшие в Тверском княжестве.

В средние века Тверь, как и Москва, де-юре считалась отдельным и самостоятельным княжеством, но де-факто была связана с Москвой целым рядом долговых обязательств. Пытаясь вырваться из-под жесткого контроля Москвы, великий тверской князь Михаил Борисович, который, кстати, приходился Ивану Молодому родным дядей по матери, предусмотрительно списавшись с польским королем Казимиром IV, сбежал в Литву. Но сбежал не налегке и не на скорую руку, а прихватил с собой казну.