Татьяна Гаврилина - На все Твоя воля. Исторические новеллы

Да и в светлице Марии Темрюковны не было ничего, что могло бы напоминать о прежней хозяйке. Неприученная ни к какому женскому ремеслу, она очень скоро избавилась и от ткацких и вышивальных станков, и от пяльцев, и от многих других рукодельных премудростей. Исчезли из покоев бесноватой черкешенки и церковные покрова, шитые жемчугом, и иконы, наводящие на нее тоску и уныние. Воспитанная грубо, по-мужски, она признавала только свои восточные ковры, да охотничьи трофеи, развешанные в виде чучел по стенам светелки.

Не трудно догадаться, что бояре тут же невзлюбили новую царицу, но и она, не оставаясь перед ними в долгу, отвечала им враждебной взаимностью. Единственный человек, с которым ей удалось найти общий язык и установить доверительные отношения, был царский лекарь Елисей Бомелий. Но и его авторитет в глазах черкешенки держался не на талантах, проявляемых им в искусстве врачевания, а на умении изготавливать чучела. Хотя, помимо любви к препарированным животным и птицам, было у этих двоих, совершенно непохожих друг на друга людей, и кое-что общее. Оба они были в Москве чужаками, оба мало понимали русский язык и традиции приютившей их страны, а, главное, запертые в кремлевских стенах, как в клетке, они задыхались от недостатка свободы и простого человеческого общения.

***

Выпускник Кембриджа Бомелий, легко усвоив черкесский язык, охотно поддерживал с молодой царицей шутливые разговоры. Но, как бы ни был словоохотлив царский медик, а о главном своем ремесле он не обмолвился своей подруге ни словом. Не рассказал он ей и о том, что за колдовство и всякого рода пророчества был у себя на родине в Англии арестован и заключен в тюрьму. Все, что Кученей удалось узнать о мужнем лекаре, так это то, что он прибыл в Россию на корабле, что, восхитив Ивана Грозного глубокими познаниями в медицине и астрономии, был оставлен при дворе пользовать как самого царя, так и всех членов царской семьи. Впрочем, на самом деле, главная причина успешной карьеры Бомелия объяснялась достаточно просто, ведь это именно он в секретных лабораториях Кремля изготавливал ядовитые зелья для опальных вельмож, утративших доверие и расположение Ивана Грозного. Заботам этого «лютого волхва», как называли царского лекаря в народе, и была поручена молодая государыня Мария Темрюковна.

Появление Марии во дворце совпало по времени с разгромом Иваном Грозным «собацкой власти» опостылевших ему опекунов. Так Алексей Адашев был посажен в тюрьму, где вскоре и умер, Сильвестр принял постриг в Кирилло-Белозерском монастыре под именем Спиридона, а Курбский, не дожидаясь неминуемой расправы, своевременно сбежал в Литву. Понимая, что в новых политических условиях у них нет будущего, побег за границу предприняли и многие другие видные бояре из числа сторонников опального правительства. Пытаясь остановить стихийно возникший поток перебежчиков, Грозный приказал выставить на кордоне посты.

Предательство бояр, в числе которых были и видные военачальники, привело царя в бешенство. Их подлая и корыстолюбивая натура была ему, ой, как хорошо известна! Оставшись в три года без отца, он – великий князь, опекаемый матерью Еленой Глинской и ее любовником, нередко сталкивался и с боярской неправдой, и боярскими кознями. Знал он, уверен был, что и смерть матери была на их совести! Только, разве есть у бояр совесть? Девять долгих лет Шуйские да Бельские хозяйничали в Кремле и в стране, как в своих вотчинах, правили от его имени, помыкая и не почитая в нем высокого происхождения.

И так до самого совершеннолетия, до венчания на царство!

Но и после коронации вырваться их цепких и ухватистых рук бояр ему так и не удалось! Просто на смену одним опекунам тут же пришли другие. Пусть лучше и достойнее первых, но и они оказались путами, тяжкими оковами на его ногах. Он устал, давно устал от их диктата, контроля, от их постоянного присутствия в его жизни.

Свобода! Вот чего желал Грозный более всего.

***

В этом отношении гордая черкешенка, смело презревшая все писаные и не писаные законы патриархального московского общества, вызывала не только его искренне восхищение, но и ничем не прикрытое любование.

Чувствуя особое расположение царя, Мария, рассчитывая привязать к себе супруга еще прочнее, не только потакала всем его низменным и пагубным для здоровья наклонностям, но и принимала в них непосредственное участие. Искушенная в самых тонких вопросах плотской любви, она невольно наталкивала Ивана Грозного на мысль, что есть в ее недавнем прошлом такое, о чем он может только догадываться. Одурманенный вином и сладким ядом чувственных наслаждений царь превратил и свой двор, и терем царицы в один большой вертеп разврата. И напрасно кое-кто из старой боярской гвардии, пытаясь вразумить государя, напоминал ему о приличиях и благоразумии, к которым его обязывал и высокий чин, и благородство крови, Грозный либо жестоко высмеивал смельчака, либо, прибегая к насилию, превращал его в невольного участника безумных содомских оргий.