Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Часть первая. Том второй

– Нет, – пожал плечами Дрейк.

Степан устроился удобнее:

– Энтони Дженкинсон, глава Московской компании мне рассказывал. Они поехали в Россию года четыре назад, восстанавливать торговые привилегии, отнятые царем Иваном. В России холопы есть, рабы. У моего отца покойного тоже были, – хмыкнул Степан.

– И? – наклонился к нему через стол Дрейк.

– Один английский торговец купил в Москве мальчишку, привез в Лондон, а здесь он парня избил за провинность. Мальчишка пожаловался, торговца судили, и крепостного освободили. Судья сказал, что в Англии слишком чистый воздух. Рабы не могут им дышать. Понятно? – Степан поднял палец.

– То в Англии, а то на Карибах, – протянул Дрейк.

– Господь разве не над всем миром владыка? – прищурился Степан: «Сказано, Фрэнсис, „По образу и подобию создал он их“. Как можно за деньги подобие Всевышнего купить? Не предлагай мне больше такого. Не буду я руки свои марать».

– Как ты, верующий, испанские корабли расстреливаешь? – спросил его Дрейк. «Я видел тебя в бою, Стивен, нет в тебе жалости».

– То на войне, Фрэнсис, – отозвался Степан:

– Война – моя работа. Сколь я жив, я буду воевать, но на торговле людьми пусть наживаются другие. Я юношей восемнадцати лет на Москве услышал: «Мы Христовых рабов у себя рабами держим, а Христос всех братией называет». С тех пор и помню это, и буду помнить до смерти моей.

Ведя «Жемчужину» в ее последнем рейсе в Плимут, Степан, следуя за полученным письмом, завернул на юг.

Низкий берег Гвинеи тонул в предрассветной дымке. На острове было тихо, только волны шуршали о белый песок. Степан сидел на пороге тростниковой хижины, глядя на медленно гаснущие звезды.

Ашанти, высокая, с намотанным на курчавые волосы цветным тюрбаном, неслышно выглянула наружу. Черные глаза блестели, слезы ползли по лицу, цвета эбенового дерева.

– Он очнулся, зовет вас… – девушка разрыдалась. Степан поднялся: «Пойдем».

Маккей лежал в углу хижины. В открытую дверь виднелось близкое море.

– Стивен, – он попытался улыбнуться: «Бог милостив, успею попрощаться напоследок». Опустившись на земляной пол, Ашанти прижалась губами к руке капитана.

– Не надо, девочка, – Джеймс погладил ее по голове:

– Не плачь, родная моя. Стивен? – он поднял на Петяа глаза. Одна боль оставалась на лице умирающего.

– Джеймс? – Степан наклонился к нему.

– Возьми… – Маккей протянул сложенное письмо: «Допиши снизу, как я погиб. И дату поставь».

– Не буду, – сжал зубы Степан: «Ты еще жив».

– Пиши, я сказал! – велел Маккей: «И обещай, что передашь фрау Тео лично в руки, никому более. Если нет ее в живых, то все сожги».

– Обещаю, – кивнул Степан. Дописав нужное, он запечатал письмо.

– Спасибо, – Маккей шевельнул рукой: «Спасибо, Стивен. Ты иди. Вернешься, …потом», – он с усилием вздохнул: «Принеси мальчика, милая…»

Достав из колыбели мирно спящего младенца, Ашанти положила его на грудь отцу. Маккей взял ее за руку, девушка устроилась рядом. Джеймс, закрыв глаза, улыбнулся.

Поставив крест над свежей могилой, Степан обернулся к Ашанти.

– Здесь был его дом, – он обвел глазами высокое небо, чистый океан вокруг.

Девушка приникла мокрой щекой к выбеленным солью доскам.

Год спустя Петя попросил знакомого капитана, идущего в Гвинею, заглянуть на остров и передать Ашанти деньги. Золото вернулось обратно. Кроме остовов сожженных работорговцами хижин, в деревне ничего не осталось.

После долгой дороги из Плимута он тихонько постучал в двери усадьбы. Открыла мистрис Доусон.

Степан поднялся в опочивальню. Маша раскинулась на кровати, словно ребенок, уткнув лицо в подушку. Быстро раздевшись, Степан почувствовал ее рядом. Она вся была как весенний, нежный цветок.

– Машенька, – шепнул он: «Я вернулся».

Сонно поворочавшись, Маша прижалась к нему большим животом: «Степа, как хорошо, что ты дома…»

Они завтракали в спальне, у окна, выходящего на покрытый опавшими листьями двор.

– Можно потрогать? – Степан не мог поверить, что внутри ребенок. Взяв его ладонь, Маша положила пальцы на живот: «Сейчас он тихий. Миссис Стэнли сказала, что так случается перед родами. Раньше он ворочался, я спать не могла».

– Думаешь, мальчик? – взглянул на нее Степан.

– А ты кого хочешь? – лукаво спросила жена.

– Главное, чтобы дитя было здоровое, и с тобой все было бы хорошо, – рука Степана поползла вниз. Он встал на колени перед креслом жены: «Так можно».

– Степа, – покраснела Маша.