Константин Петришин - Заговор жрецов

– …Ваше высокоблагородие, у нас вчера моряки особо отличились.

– Как отличились? – не понял Кондратенко. – Что-нибудь натворили?

– Никак нет, ваше высокоблагородие… То есть да…

Кондратенко перевел взгляд на подполковника Каленина.

– Роман Исидорович, все нормально. Вчера ночью команда моряков с броненосца «Пересвет», прикомандированная к нам, во главе с их фельдфебелем Рожковым произвела вылазку на японскую передовую, сняли часовых, взорвали их блиндаж вместе с солдатами и вернулись без потерь.

Кондратенко с облегчением вздохнул.

– Ну, слава тебе, господи, – с облегчением сказал он. – И, вдруг, спросил: – А на этого фельдфебеля Рожкова можно взглянуть?

Поручик Фролов тут же вышел и спустя несколько минут вернулся в каземат вместе с матросом.

– Фельдфебель Рожков, ваше высокопревосходительство! – представился тот.

Небольшого роста, в бушлате, застегнутом на все пуговицы, он показался Кондратенко самым обыкновенным.

– А я думал, наш герой на былинного богатыря похож, – сказал Кондратенко. Он встал и обнял Рожкова за плечи. – Спасибо за службу, – растроганно произнес Кондратенко, обнял и расцеловал его.

Потом расстегнул свою шинель, снял с себя орден и прицепил его на бушлат фельдфебеля.

– Я все с большим и большим уважением отношусь к морякам, – сказал Кондратенко, обращаясь к офицерам. – Молодцами дерутся! – И снова обратился к Рожкову: – Передай мою благодарность всей команде. Будет время – зайду к вам.

Когда фельдфебель ушел, полковник Ращевский, подмигнув Кондратенко и, указывая на поручика Фролова, сказал:

– Роман Исидорович, у нас каждый второй герой… Поручика Фролова солдаты знаете как называют? Суворовым.

– Действительно? – обратился Кондратенко к Фролову.

– Не могу знать, ваше высокопревосходительство, – смутившись, ответил тот.

– Знает, знает! – усмехнулся Ращевский. – Скромничает он, Роман Исидорович.

Кондратенко заметно посветлел лицом.

– Скромность не помеха человеку даже на войне. А вот ежели солдаты о своем командире так отзываются, это даже очень хорошо!.. – заметил он.

В это время снаружи послышался нарастающий гул крупнокалиберного снаряда. В каземате стало тихо.

Гул перешел в резкий свист и через несколько секунд где-то рядом с казематом почувствовался сильный удар и взрыв. Через минуту последовал второй взрыв, затем третий. С потолка каземата посыпалась штукатурка и куски бетона.

– Похоже, они уже пристрелялись по форту точно, – сказал Кондратенко.

Обстрел стих так же неожиданно, как и начался. В каземате сразу все оживились.

– Хорошо бы и нам иметь такие игрушки, мы показали бы японцам, как лягушки квакают, – заметил Кондратенко и тут же добавил: – Я хочу осмотреть форт и поговорить с людьми.

Не успели они отойти от каземата и полсотни шагов, как со стороны японцев снова ударили орудия. Один из снарядов разорвался слева от форта. Затем японцы открыли ружейный огонь. По всему форту сыграли боевую тревогу. Где-то впереди и справа началась пулеметная стрельба. И в небо взлетело сразу несколько осветительных ракет.

Полковник Ращевский предложил Кондратенко вернуться в каземат.

– Роман Исидорович, не равен час… Нам с вами орденов все равно не дадут, – попытался пошутить он.

Кондратенко согласился. Когда они вернулись в каземат, Ращевский достал карту укрепрайона и развернул ее перед Кондратенко.

– Вот здесь, – сказал он, – у нас наиболее незащищенное место… – Ращевский осекся и умолк.

Все услышали быстро нарастающий свист тяжелого снаряда.

Прошла секунда, другая и, вдруг, над головой раздался страшной силы удар и грохот разрыва. Потолок каземата сначала подняло вверх, затем он глыбами бетона, битого кирпича и балок рухнул вниз…

Только под утро из-под обломков каземата начали извлекать тела погибших.

В последнее мгновение полковник Ращевский пытался, видимо, прикрыть собой генерала Кондратенко. Однако смерть забрала их обоих.

Разбором завалов занималась команда моряков во главе с фельдфебелем Рожковым. Он на руках бережно вынес на поверхность земли тело генерала Кондратенко, постоял с минуту, держа его на руках, затем отнес подальше от каземата, где снег был еще чистый и не затоптан, положил на небольшой пригорок лицом к востоку, откуда должно было взойти солнце, и вдруг заплакал беззвучно, не стыдясь своих слез…

С рассветом 18 декабря японцы после получасовой бомбардировки передовых позиций перед Порт-Артуром перенесли огонь тяжелых орудий на город и участок обороны от моря до форта номер один, который защищал 25-й Восточносибирский стрелковый полк под командованием подполковника Малыгина.