Константин Петришин - Заговор жрецов

На очередном совещании у Стесселя Кондратенко предложил усилить восточный фланг за счет пополнения из моряков.

На что Стессель ответил:

– Лучше не связываться с моряками. Пусть ими командует адмирал князь Ухтомский…

– Анатолий Михайлович, у нас нет уже отдельно командования морского и сухопутного! – возразил Кондратенко. – Сегодня мы все в одной лодке…

Стессель промолчал, давая понять, что он остается при своем мнении.

Неожиданно Кондратенко поддержал генерал Смирнов.

– Анатолий Михайлович, Роман Исидорович прав. Время раздувать щеки прошло. За последнюю неделю мы потеряли около 3 тысяч человек…

– Теперь мы будем нести вместе потери, – съязвил Стессель.

– Это как воевать, Анатолий Михайлович, – заметил Кондратенко.

Стессель, не оборачиваясь в сторону командующего сухопутными войсками, вяло отреагировал:

– Воюйте хорошо, Роман Исидорович. Кто вам мешает? Я?.. Извините, в отношении меня вы уже высказались…

Кондратенко вскипел.

– Анатолий Михайлович, в отношении вас действительно я высказался довольно резко. И не жалею об этом! – произнес он, чеканя каждое слово. – Вы своими действиями, а точнее бездействием, только затрудняете ведение обороны крепости!

– Генерал Кондратенко! – повысил голос Стессель. – Вы слишком много себе позволяете!.. Я буду докладывать о вашем поведении наместнику!..

– Анатолий Михайлович, – встал с места генерал Белый. – Заодно тогда доложите и обо мне. Я тоже разделяю мнение генерала Кондратенко.

Стессель растерянно оглянулся по сторонам. Лицо его стало белым как полотно, губы посинели и дрогнули.

– Это что бунт? – выдавил он из себя.

– Не бунт! – возразил генерал Белый. – Роман Исидорович правильно сказал: сегодня мы в одной лодке. Только с той разницей, что кто-то на веслах, а кто-то с топориком тюкает по дну…

– Это я с топориком? – охнул Стессель. – Вы слышали? Я с топориком!..

Стессель вдруг схватился за сердце и повалился на бок.

Генерал Смирнов приказал позвать доктора.

Все начали вставать и выходить из кабинета Стесселя.

Кондратенко попросил Хвостова собрать командиров боевых позиций сухопутной обороны в кабинете начальника штаба. Когда все собрались, Кондратенко объявил:

– С генералом Стесселем все в порядке. Прихватило сердце… С ним сейчас доктор и генерал Смирнов. Я бы хотел продолжить совещание, так как другого времени у нас, по-видимому, не будет. – Он внимательным взглядом обвел присутствующих. – Начну с того, что напомню вам: 16 августа генерал Ноги предъявил нам ультиматум, предлагая капитулировать. Мы с вами ответили отказом. Генерал Стессель вел себя достойно. Поэтому о нем говорить мы не станем.

Разговор пойдет о наших действиях в условиях осады. Теперь это надо понимать так. Недельные бои, потом затишье. Значит неприятель готовится к осаде. Судя по вашим докладам, складывается следующая обстановка: основные бои развернулись на северной стороне. Особенно упорные проходят у Кумирненского и Водопроводного редутов и прилегающих к ним позициях.

20 августа Ноги наносит сильный удар по нашим позициям в районе Угловой горы с явным намерением прорваться между 1 и 2 фронтами. О чем это говорит? – Кондратенко задал вопрос всем и, не ожидая ответа, продолжил: – Ноги свой главный удар намерен нанести на восточном фронте. Поэтому, начиная с сегодняшнего дня, штабу сухопутной обороны необходимо часть подразделений с западного фронта под прикрытием темноты перебросить на восточный фронт. Заменить все подбитые орудия. С легкими повреждениями исправить. И самое главное – ни шагу назад. Умереть, но выстоять. Теперь о самом неприятном. 24 августа японская артиллерия засыпала снарядами позицию полковника Горбатовского. Не без основания, опасаясь очередной атаки японцев, полковник Горбатовский попросил у генерала Фока подкрепления за счет резерва. Однако генерал Фок отказал Горбатовскому. В результате японцы выбили обескровленные подразделения полковника Горбатовского с занимаемой ими позиции и захватили две главенствующие над городом высоты. Это означает, что они вклинились в главную линию обороны… На основании всего перечисленного я подал прошение на имя наместника генерала Алексеева с просьбой отстранить генерала Фока от занимаемой должности…

– Роман Исидорович, относительно Фока все ясно, – сказал, поднявшись с места, генерал Белый, – а как насчет решения военного Совета крепости о признании ее не готовой к длительной осаде? Если об этом узнают в войсках…