Константин Петришин - Заговор жрецов

Кондратенко заметил, как при этих словах Стесселя лицо адмирала Витгефта стало землянисто-серым. Он несколько мгновений смотрел в лицо Стесселя, затем сказал, на удивление, спокойно:

– Я этот приказ объявлять морякам не стану. Объявите его эскадре сами. Хотя… вам лучше там не появляться. После гибели адмирала Макарова моряки стали слишком раздражительными…

Сказав это, адмирал Витгефт резко повернулся и вышел из каземата, где они находились.

Стессель хотел было сказать что-то ему вслед, но Кондратенко остановил его.

– Анатолий Михайлович, – обратился он к Стесселю, – не надо. Постарайтесь войти в его положение. Сейчас не время для раздоров… А что касается разоружения эскадры, он прав. Нельзя преждевременно принимать такое решение. Вы знаете сами: у адмирала Того осталось всего 4 броненосца и значительно уменьшилось число броненосных крейсеров. Уже после гибели Макарова эскадра под командованием Витгефта провела две успешные вылазки к Японским берегам. То, что он не ввязывается в открытый бой с японским флотом, тоже правильно. Надо сберечь эскадру для обороны крепости с моря…

– Роман Исидорович, у меня приказ Алексеева!..

– Анатолий Михайлович, я больше чем уверен, что приказ не требует срочно разоружить эскадру, – примирительно сказал Кондратенко.

– Что это меняет, Роман Исидорович? Срочности требуют обстоятельства вам уже известные. Еще день, другой и главные силы армии генерала Ноги окажутся у нас под носом! Если мы не удержим Порт-Артур с суши, зачем нам тогда эскадра?

Возразить Стесселю Кондратенко не мог. Он тоже понимал, что сухопутная оборона Порт-Артура становится главной и ее надо усиливать. Однако и эскадра способна была сковывать японский флот и не давать ему возможности вести успешные атаки крепости с моря.

– Хорошо. Я согласен с вами, Анатолий Михайлович. Только у меня есть одно предложение.

У Стесселя отлегло от души. Кондратенко был самым авторитетным командиром в крепости, и не учитывать его мнение было нельзя.

– Я предлагаю разоружение кораблей начать с второстепенных и стоящих на ремонте, – продолжил Кондратенко.

Стессель слегка задумался. Потом махнул рукой.

– Пусть будет по-вашему, Роман Исидорович, – сказал он. – Если честно, мне тоже неприятно это делать. Но им там, – он указал вверх, – видней… Кстати, я сегодня телеграфировал наместнику, что Порт-Артур к осаде не готов. И без поддержки долго крепость не устоит.

Кондратенко промолчал. Он уже знал, что между наместником и Куропаткиным по поводу судьбы Порт-Артура произошла ссора. Наместник потребовал от Куропаткина наступать на юг на выручку Порт-Артура. Куропаткин же считал, что этого не следует делать, так как из Кореи во фланг русским войскам двигалась японская армия под командованием генерала Куроки. А между Ляодуном и Кореей у Дагушаня высаживалась еще одна японская армия.

Приказ наместника наступать на юг Куропаткин, на одном из совещаний командиров, назвал стратегической авантюрой.

Вскоре оба обратились к императору с просьбой рассудить их. В ответ из Петербурга на имя наместника пришел приказ: «Куропаткину продвинуться на юг малыми силами на 15—20 километров».

Скрепя сердце Куропаткин отдал приказ двигаться частью сил на юг…

К концу дня 25 мая Стесселю доложили, что основные силы 2-й японской армии прошли и заняли высоты перед Киньчжоуской долиной.

По данным разведки там сосредоточилось около трех дивизий сухопутных войск и одна артиллерийская бригада.

На вопрос Стесселя, сколько это будет по численности, начальник штаба полковник Хвостов сказал:

– Примерно около 35 тысяч солдат и не менее 120 орудий…

– А у нас что там?

Хвостов развернул на столе карту Цзиньчжоуской боевой позиции. С минуту изучал ее, потом проговорил:

– По сравнению с японцами не густо, Анатолий Михайлович… Наполовину меньше.

О том, что не густо, Стессель знал и сам. Укрепленная позиция на перешейке Квантунского полуострова состояла из невысоких холмов, снижающихся своими скатами к заливу Хунуэза, и оборонялась полком полковника Третьякова с 15 орудиями и 10 пулеметами.

Две линии сплошных траншей с ходами сообщения, блиндажи и несколько редутов, оборудованных для круговой обороны, огражденных колючей проволокой в четыре, а местами в пять кольев, – это все, что успели сделать к моменту подхода японцев.

– Та-а-а-к… – задумчиво протянул Стессель и поморщился, словно у него заныли зубы. – И все это обрушится на полк Третьякова…