Роман Рассветов - Их жизнь. В краю голубых озёр. Книги первая и вторая

– Что с тобой? – Испуганно спросила мать, вышедшая из-за сарая с Робчиком.

– Ничего, мама, слабость почувствовала, пройдёт, – успокаивающе ответила Мария и попросила: – Полей мне, хочу умыться, может, полегчает. Она с наслаждением умывала лицо холодной водой, чувствуя, как проясняется сознание, уходит тошнота и слабость. Напоследок она сполоснула водой дочерна загорелые руки и грудь.

– Спасибо, мама, – Сказала она, взглянув в её глаза и воскликнула удивлённо, увидев в них слёзы: – Чего ты?

– Милая доченька, всхлипнула мама. – За что же тебе такое, а? Робчик на ноги только-только встал, второго под сердцем носишь… И одна осталась… Бросил он тебя…

– Почему бросил? – Неуверенно возразила Мария. – Он же говорил, что напишет… просил, чтобы я приехала…

– Мало ли что он говорил… надо же что-то сказать…

– Нет, мама, я верю, что он вернётся ко мне, вот увидишь! Вернётся! – Твёрдо сказала Мария и вздохнула: – Пойдём полоть.

Падали листья с деревьев, устилали землю багряно-жёлтым ковром. По ночам трава становилась седой от лёгкого морозца и потрескивала под ногами. Стаи птиц улетали на юг, посылая остающейся позади родной земле жалобные прощальные крики… Вот и сейчас Мария подняла голову, всматриваясь в пролетающую высоко в небе стаю уток. Грусть затопляла душу, вызывая, вроде бы, беспричинные слёзы. «Скоро зима, – подумала она. – Выпадет снег, укроет землю, начнутся морозы, и будем мы сидеть втроём в своей избе… Нет, не втроём, а вчетвером! – Усмехнулась она, опуская глаза вниз и взглянув на свой выпирающий живот. – Эх, Володя, Володя, неужели ты настолько подлый человек, что решился бросить меня в таком положении? Ведь скоро у меня будет двое детей, понимаешь ты? Двое!.. А, ведь, бросил! – Пришла трезвая и жестокая мысль. – Чуть ли не пол-года прошло, а он, ни одного, письма не прислал, ни одного!» Мария глубоко вдохнула холодный воздух и нажала ногой на вилы, приподняла и перевернула землю с забелевшими в ней белыми картофелинами. Мать проворно собрала их в корзины: мелкую в одну, крупную – в другую.

– Езус Мария! Хоть бы успеть выкопать картошку и бураки, убрать их в погреб, – вздохнув, сказала мать. – Вон как по ночам мороз поджимает! Вдруг закуёт землю… и пропадёт наш урожай! Будем зиму голодать!

– Мама, может, попросим дядю Августа, пусть он нам картошку плугом, а? – Предложила Мария.

– Ничего из этого, доченька, не получится, сама знаешь, как он пил последнее время, вряд ли свою картошку успеет выкопать, не до нашей ему…

– Давай, тогда Алфреда попросим… У него жеребец сильный…

– А чем рассчитываться будем? Нам же одежду покупать надо, совсем обносились, одно рваньё осталось. Нет, Маша, – решила мать. – Может, сами успеем. Не может быть, чтобы сильные морозы ударили, редко такое в наших краях бывает…

– Так, ведь, мама, если бы я, как следует, работать могла, мне же, через месяц-полтора рожать, – кивнула Мария на свой живот.

– Ничего, доченька, ты помаленьку, не напрягайся, не торопись… Мы уже половину картошки убрали, остальную, как-нибудь, уберём, бураков у нас не так уж и много, правда?

Тузик, лежавший около будки, поднял голову, потом вскочил на ноги и залился хриплым лаем. К их хутору скакал всадник.

– Добрый день! – Поздоровался он, останавливая коня. – Бог в помощь!

– Спасибо! – Отозвались женщины.

– Тётя Мальвина, тебе телеграмма, -сказал почтальон, соскакивая с коня. – Распишись в получении! – Мать вывела корявую закорючку карандашом, развернула телеграмму, медленно, по складам, прочитала текст, недоумённо посмотрела на Марию, и опять стала читать… потом, вдруг, вскрикнула, резко бледнея: – Езус Мария!

– Что случилось, мама? – Испуганно спросила Мария, увидев её изменившееся лицо.

– Айвар… Айвар… умер,.. -прошептала мать непослушными губами. Мария выхватила из её рук телеграмму и впилась в текст: – «Умер Айвар Похороны десятого Приезжайте»

– Я пойду, – тихо сказал почтальон, пряча глаза, как-будто он был в чём-то виноват и пошёл пешком назад, ведя в поводу коня, отойдя подальше, он вскочил в седло и ускакал. У матери обессиленно подогнулись ноги, и она села на землю, даже не заметив этого.

– Езус! Мария! – Прошептала она. – Почему? За что? Господи! За какие грехи? В чём мы провинились перед тобой?.. Айвар! Сыночек мой родненький! Кровинушка моя! – Вскрикнула она и заплакала. Мария обняла её за шею и попросила: – Мама, миленькая, держись! – И у неё самой тут же задрожали губы и полились слёзы…