Роман Рассветов - Их жизнь. В краю голубых озёр. Книги первая и вторая

Айвар погостил ещё пару дней и собрался уезжать. Владислав сходил к дяде Августу и договорился с ним, чтобы тот отвёз Айвара на железнодорожную станцию. На дорогу мать напекла сыну пирожков. Не дрогнувшей рукой снесла топором молодому петушку голову и стушила в печке с картошкой и морковкой. За хлопотами незаметно подошло время прощания. Дядя Август, румяный от самогонки и крепкого мороза, ввалился в хату, поздоровался со всеми за руку и, сходу, начал поторапливать: – Собирай, мать, сына в дорогу, да побыстрей, у меня путь дальний, как бы на обратной дороге волки не сожрали вместе с моей конягой. Мать вышла за сыном на улицу, на ходу застёгивая полушубок. Айвар пожал руку Владиславу, обнял и поцеловал в обе щёки Марию и повернулся к матери: – Ну, до свидания, мама, спасибо тебе за всё! Приезжайте теперь вы к нам в гости! Он обнял её, прижал к своей груди, они замерли, потом он поцеловал её в губы.

У матери, вдруг, защемило сердце в груди, покатились слёзы по щекам: – Сыночек мой миленький! – Обхватила она руками его за шею, больно прижимая к себе. – Что же ты так быстро уезжаешь? Неужели я тебя больше не увижу? – Вскрикнула она.

– Ну что ты, мама! – Резко побледнел Айвар. – Как-будто хоронишь! Войну пережили, теперь будем жить! Перестань плакать, прошу тебя! – Гладил он рукой её по спине. Мать с трудом заставила себя оторвать руки от шеи сына и помогла ему укрыть ноги овчиной. Айвар долго махал им рукой из саней, они тоже в ответ…

Медленно тянулась зима с её короткими морозными и вьюжными днями и ночами… Керосин экономили и поэтому ложились рано. Владислав обычно долго не мог заснуть, лежал, уставив широко открытые глаза в потолок, прислушиваясь к погромыхиванию цепи, на которой была привязана собака, к шебуршанию мышей под полом. Иногда в лесу жутко выли волки, и тогда Тузик испуганно забивался в будку и сидел там, поджав хвост, не смея нос высунуть наружу.

…Тёлку мать продала, припрятала к весне деньги, собираясь купить пару поросят и кое-что из одежды. Владислав мучился от скуки и мечтал купить батарейный радиоприёмник, но мечта эта была пока недостижимой. Изредка он доставал в Сельсовете газеты, зачитывал их до дыр… Несколько раз за зиму простывал и болел Робчик. Ему делали отвары из лекарственных трав, поили его ими, грели его на печи. Он был очень капризным во время болезни, частенько плакал. У Владислава от его рёва даже голова начинала болеть и появлялось желание засунуть ему кляп в рот, лишь бы он замолчал. Проходили дни… Робчик выздоравливал, становился весёлым, лопотал, смеялся, показывая появившиеся первые зубки, пытался ползать…

…Каждую зиму, рано или поздно, сменяет весна. Пришла она и на их лесной хутор; согнала снег, просушила землю, одела берёзы в яркие зелёные сарафаны. Время зимнего отдыха закончилось. Опять все взрослые, с раннего утра до позднего вечера, копались на огороде, сажали картошку, морковь, чеснок, лук, капусту, огурцы и т. д. Робчик тоже ползал неподалёку, играл с Тузиком.

…Однажды, после обеда, Владислав куда-то ушёл, не сказав никому ни слова. Наступила ночь, а его всё не было. Мария выкупала сына, уложила его спать, присела рядом с матерью, штопавшей дырку на рукаве платья.

– Господи, мама, ну где он может быть, как ты думаешь? – Посмотрела она на маму измученными глазами.

– Маша, ну успокойся, пожалуйста, ничего с ним не случится, просто надоело лопатой махать, вот и подался, наверно, к Августу, и спит сейчас пьяный с ним в обнимку, – с усмешкой сказала мать, не отрывая глаз от иглы.

– А вдруг с ним что-нибудь случилось? Пойду искать! – Мария вскочила, набросила на плечи платок.

– Ты с ума сошла! Ну куда ты пойдёшь, на ночь глядя? – Схватила её за руку мать. – Ложись спать, завтра твой муженёк будет тут как тут, вот увидишь!

…Всю ночь Мария не могла сомкнуть глаз, разные ужасы приходили ей в голову: то она представляла себе, как его схватили «лесные братья» и замучили до смерти, то, вдруг, он сломал ногу и лежит на дороге, не в силах двигаться… Иногда она даже плакала, вжимаясь лицом в подушку, потом успокаивалась, отгоняя от себя эти дурацкие мысли, прислушиваясь к дыханию спящего сына. Мать тоже ворочалась на своей кровати, вздыхала, и ей не спалось… Владислав явился домой на следующий день к обеду, весь растрёпанный, с красноватыми глазами и опухшим лицом. От него за версту разило перегаром.

– Эх, Володя, Володя, – только и сказала Мария, укоризненно качая головой, и опять взялась за лопату.