Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том второй

– Дорогой Володя, «Искру» мы успешно печатаем в подвале. Ротатор машина простая. Один человек вооружен валиком, левая его рука подкладывает под рамку чистые листы и выбрасывает из-под нее отпечатанные. Кончик сапога движением вверх и вниз приподнимает и опускает рамку с трафаретом. Таким образом, можно свободно обходиться при печатании без посторонней помощи. Благодаря моим техническим навыкам мы усовершенствовали прибор… – Павел зевнул:

– Дальше идет похвальба, обычная у Горского… – брошюрка полетела в стену. Пьеро и Арлекин, спавшие на софе Павла, даже не пошевелились:

– Совсем разленились, – смешливо сказал юноша, – они старенькие, бедняги. Не зря Витька оставил мне ключи от комнаты, – подмигнул Павел сестре, – у меня теперь есть теневая мастерская… – Лопатин-младший осенью ушел в армию. Приятеля, правда, послали всего лишь в Кронштадт:

– Но в военно-морской флот, на три года, – недовольно подумал юноша, – хотя он даже на корабле пока не побывал… – Витька служил в береговых частях:

– После учебки меня определили в столовую морского штаба, – писал приятель, – я варю кофе для адмиралов… – Павел предполагал, что его самого освободят от призыва:

– Мортин постарается, – подумал он о кураторе, – он намекнул, что поступление на восточный факультет мне обеспечено. Будем вместе с Аней ездить в университет…

Павел вернул с малаховской дачки на Арбат чемоданчик с рабочими принадлежностями. Не доверяя советским сберкассам, он завел неприметный саквояж, куда складывал плату за фальшивые документы. Багаж Павел хранил на вокзалах, каждую неделю перевозя его с места на место:

– Или перетаскивая, как на Каланчевке… – сестра изучала отпечатанный лист, – это наш неприкосновенный запас на случай побега… – на тот же случай Павел держал в саквояже чистые, ворованные в Гознаке, бланки советских паспортов. Сестрам он о своих планах пока ничего не говорил:

– Впрочем, это даже не планы, – в приемнике громко играли битлы, – а подготовка к непредвиденным обстоятельствам… – ротапринт Павел собрал сам, тщательно изучив устройство похожего аппарата, стоявшего под замком в отдельной комнате при канцелярии училища:

– Нашу машину снабдили особым журналом, – весело сказал он Ане, – советская власть боится, что кто-то начнет копировать антисоветчину… – сестра так же смешливо отозвалась:

– Что, в общем, действительно правда… – они поставили аппарат на рабочий стол в гостиной. Аня загораживала спиной поле обзора возможных камер в вентиляционных отдушинах. Под звон гитар ребят из Ливерпуля она одними губами сказала:

– Получилось отлично, но рисковать больше не стоит. Уноси машинку и учебник на Арбат… – сестры знали, что у Павла есть ключи от комнат Лопатина, – будем делать по несколько экземпляров в неделю и посылать бандеролью в Киев…

Лазарю Абрамовичу не удалось избежать очередной психиатрической экспертизы:

– На Хануку он вышел на Крещатик со светильником и зажег свечи под плакатом «Отпусти мой народ», – написала Фаина Яковлевна, – у нас отказали в выезде нескольким семьям. В здешней больнице ему делать нечего, и он принялся составлять учебник святого языка… – главы Бергер передавал жене на свиданиях, под видом писем:

– Учебник хороший, – со знанием дела сказала Аня, – в Москве он тоже пригодится… – сестра продолжала разбирать синагогальный архив:

– Надо организовать группу изучающих иврит, – заметила девушка, – в ешиве его преподают, но туда принимают только парней. В синагогу на праздники ходят не только религиозные люди… – девушка задумалась:

– С раввином говорить бесполезно, – она вздохнула, – мне скажут, что в синагоге осведомитель на осведомителе… – Аня встряхнула темными локонами:

– На Пуриме я прощупаю почву. Если найдутся желающие, мы сколотим группу, будем встречаться у ребят на квартирах… – Павел восхищенно отозвался:

– Ты сама уже можешь преподавать… – девушка смутилась:

– Начальный уровень, конечно. Но иврит, по сравнению с китайским, простой язык… – Павел ловко опустил ротатор в заранее приготовленный портфель:

– Говоря о китайском, мне еще надо позаниматься… – куратор из КГБ, неприметный человечек с серым лицом, снабжал его бесконечным потоком строго секретных документов, как сообщали красные печати с иероглифами:

– Бумаги воруют в Пекине, – понял Павел, – отношения между СССР и Китаем практически разорваны, но у гэбистов остались агенты в стране… – Аня кивнула: